Зарождение добровольческой армии

В Москву прибыли 13 ноября. С вокзала я проехала в комитет, дабы убедиться, что все обстоит благополучно. Тотчас сделала доклад о нашей поездке в Оренбург и Новочеркасск, показала письма Дутова, Каледина и Алексеева. В свою очередь Крылов доложил о работе комитета во время нашего отсутствия. Я узнала, что офицеров, ищущих спасение у солдат, прибывает все больше и больше, а в Москва повальные расстрелы. Вся команда состоит сейчас исключительно из офицеров, солдат сразу отправляют по домам.

– Ждали только вашего приезда, Марья Антоновна, – заявили офицеры, – чтобы сейчас же с вами на Дон.

За мое отсутствие комитет отправил 280 человек, в комитете находилось 365 офицеров и юнкеров, которых нужно было немедленно вывезти. Я посмотрела на Андриенко и решила ехать завтра же.

– Поедем, – улыбнулся Андриенко.

В комитете стали приготовлять нужные бумаги. Я передала Крылову письма, адресованные офицерами в Москву, прося его лично развезти их по адресатам. Было поздно, Крылов проводил меня домой.

Дома я просидела до 5 часов утра, распределяя пособия семьям офицеров по спискам. Всего тогда было выплачено 32 000 рублей в разные концы России. Утром в 8 часов, уходя из дому, я простилась с домашними, так как не знала, успею ли еще вернуться, и – в комитет. Мы стали писать денежные переводы и разносить деньги в разные почтовые отделения; посылка всего сразу с главной почты могла навлечь подозрения. Позже я отправилась с Андриенко и Крыловым в совет – передать бумагу Оренбургской городской управы о том, что команда доставлена с оружием и в полном порядке.

В совете исполнительный комитет Оренбургской управы осведомился, как мы доехали. Я ответила, что очень плохо.

– Когда и куда думаете отправить другую команду? – спросил член совета. – Сами видите из бумаги, – продолжал он, – что в Оренбург нужно бы еще доставить самое меньшее 500 человек. Но у нас есть и важнее требования: в Донецкий бассейн Ростовская городская управа требует несколько сот человек. Правда, ехать опасно, в Новочеркасск собралась вся недорезанная сволочь, боюсь, чтобы вашу команду не разоружили…

– Пусть попробуют! Мы ведь в политику не вмешиваемся, – ответил Андриенко.

– Если вы, товарищи, ехать не боитесь, то извольте.

– Нам нужна бумага из совета, по пути на каждой станции могут разоружить, – напомнил Андриенко.

– Сейчас бумагу приготовят. Кто будет сопровождать команду?

Выписав наши фамилии, вскоре он вернулся с бумагой. Она гласила: «По пути следования команды бежавших из плена, направляющейся из Москвы в Ростов-на-Дону (в городскую управу), оказывать всякое содействие сопровождающим команду товарищам – подпрапорщику Андриенко и вернувшейся из плена сестре милосердия М.А. Нестерович. Команда следует с оружием. Член Совета Мякитин».

Получив бумагу, мы могли ехать спокойно. Крылов с Андриенко отправились к команде предупредить, что трогаемся сегодня. Я поехала искать Оловянишникова. Не помню, где его застала. Прочитав письмо генерала Алексеева, Оловянишников вернул мне в руки письмо, сказав:

– Передайте Алексееву, что денег мы ему не дадим, пусть берет где угодно – в Англии, Америке, Франции. У нас денег нет.

Я была как громом поражена.

Генерал Алексеев рассчитывал на Москву, на денежную помощь москвичей…

– Напрасно, – отрезал Оловянишников.

– Хорошо, я так и передам генералу Алексееву.

От Оловянишникова я пошла к Ник. Ив. Гучкову. Гучков принял очень любезно и произвел на меня в высшей степени приятное впечатление. Прочитав письмо полковника Матвеева и просмотрев бумаги – от Дутова, Каледина, Эрдели и Алексеева, – он сказал, что много обо мне слышал, и просил рассказать о Дутове и как на Дону. Выслушал и посоветовал:

– Прежде всего все записывайте. Это чрезвычайно важно! А я весь к вашим услугам, сделаю для вас все, что могу сделать.

Я его поправила в том смысле, что мне-то лично ничего не нужно: «Все, что вы собираетесь сделать, только для спасения вашей же родины».

– «Вашей родины»! Как вы сказали? – переспросил Гучков. – А разве Россия вам не родина?

– Моя родина – Польша, а гибнущую Россию мне жаль…

– Позвольте поцеловать вашу ручку, – ответил Гучков.

Я рассказала детально, какие у меня средства, что надеюсь я только на Второва, который обещал 100 000 рублей, и что сегодня же еду обратно на Дон, с большой партией офицеров. Гучков стал рассказывать, что у него на шее вся Сибирь, что в Сибирь нужно отправлять как можно больше офицеров, что он и делает. Идут туда большие суммы, а оружие и снаряды доставят японцы. «У меня с ними связь», – закончил он.

Он вышел на минуту и принес мне 5000 рублей.