Зарубежный филиал, или Искусство жить в Израиле. Часть 1

«Тут морализировать некогда, надо действовать быстро и решительно», – вышел из себя Рабин.

Перед своими помощниками Рабин поставил задачу: просить Иди Амина быть посредником в переговорах с террористами. Однако в это время пришла информация: «Он сотрудничает с террористами». Рабин потребовал вызвать на следующее заседание начальника генштаба Моту Гура. На следующем в этот день заседании Рабин сразу задал вопрос начальнику генштаба:

«Есть ли у вас план военной операции по спасению заложников?»

«Я ещё не говорил об этом с начальником генштаба, – признался Перес».

«Что? – вскипел Рабин. – Прошло уже 23 часа с тех пор, как мы узнали о захвате самолёта, а вы ещё не удосужились переговорить с начальником генштаба о возможной военной операции?»

«Так есть у вас военный план или нет?» – обратился Рабин к Моте Гуру.

«Мы изучаем вопрос».

«Значит, у вас нет военного плана, – сделал заключение Рабин. – Ну что ж, придётся идти на переговоры с террористами. Нужно вести переговоры об освобождении заложников. Другого пути я не вижу».

Министры стали обсуждать вопрос, как можно спасти заложников, находящихся в четырёх тысячах километров от Израиля, в центре Африки. Рабин весь вечер курил в своём кабинете, обдумывая ситуацию. Наконец он вышел с сообщением:

«Если министр обороны и начальник генштаба не видят возможности проведения военной операции, придётся идти на переговоры с террористами. Иного пути у нас нет. Я не смогу смотреть в глаза матери, если её сына убьют лишь из-за того, что мы отказались от переговоров».

Перес всё время пытался возражать. Заседание 30 июня Рабин открыл такой информацией:

«Террористы начали селекцию пассажиров. Неевреев отпустили. Осталось девяносто восемь евреев. Их жизнь под угрозой. Ультиматум террористов истекает через 24 часа. Поэтому я опять спрашиваю начальника генштаба: у вас есть военный план?»

«Мы рассматриваем три возможности, – ответил Мота Гур. – Первая: нападение на аэропорт со стороны озера Виктория. Вторая: заманить террористов на переговоры в Израиль и решить вопрос здесь. Третья: высадить в Энтеббе парашютный десант».

«Эти планы реальны, можно начинать?» – спросил Рабин.

«Нет».

«Но срок ультиматума истекает. Если мы не можем освободить заложников силовым путём, придётся идти на переговоры при посредстве Франции. Но переговоры должны быть реальными, а не просто затягивающими время. Мы не знаем, что они задумали и чем это может кончиться».

«Я возражаю», – заявил Перес.

«Ну конечно», – сквозь зубы заметил Рабин.

Но Перес продолжал:

«Мы никогда не согласимся освободить террористов, которые убивали ни в чём не повинных людей. Если мы выполним требования террористов, нас все поймут, но никто не будет уважать. Но если мы проведём военную операцию по освобождению пассажиров, возможно, нас никто не поймёт, но все будут уважать. Разумеется, если операция удастся», – закончил он уже шёпотом.

«Ради бога, Шимон, – возразил Рабин, – сейчас не время для пустопорожних рассуждений. Если у тебя есть конкретное предложение – выскажи его сейчас. А если нет – не мешай. Я же знаю, что скажут родственники похищенных. Они скажут: после войны Судного дня мы меняли живых террористов на трупы наших солдат, так как же мы можем отказаться освободить террористов в обмен на живых людей? Как? А?»

Перес молчал. Но в конце концов все проголосовали за военную операцию. Пока правительство Израиля проводило бесконечные заседания, военные готовили свои планы. Было рассмотрено несколько вариантов, и наиболее привлекательным генштаб посчитал план Дана Шамрона. Ему и поручили готовить операцию. Шамрон сам отбирал команду. В неё вошли Эхуд Барак и легендарный офицер израильского спецназа Йонатан Нетаниягу (старший брат будущего премьер-министра Беньямина Нетаниягу). На аэродроме под Петах-Тиквой провели тренировки. Пора было вылетать, а разрешения на проведение операции всё не было. За несколько часов до её начала Рабин докладывал членам комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне:

«Несмотря на решение о начале военной операции, на всякий случай, для отвлечения внимания террористов, будут начаты переговоры».

Лидер оппозиции Менахем Бегин отозвал Рабина и обратился к нему с почтением:

«Господин премьер-министр, сейчас не время препирательств между коалицией и оппозицией. Мы, оппозиция, поддержим любое решение правительства, направленное на спасение жизни евреев. Это решение мы объявим».

«Спасибо», – сказал Рабин и вернулся в зал заседаний.

Газеты уже вышли с заголовками «Израиль пошёл на уступки террористам! Начинаются переговоры!». Правительство Израиля объявило, что соглашается на условия террористов. В Уганде все успокоились, и президент Амин собрался на какую-то международную конференцию.

Несмотря на растущее напряжение, Рабин не терял самообладания и подавал пример остальным. Зазвонил телефон прямой связи со службой безопасности. Выслушав сообщение, Рабин объявил:

«Террористы продлили ультиматум ещё на 48 часов, чтобы дать время на переговоры. Это значит, что они нам поверили. У нас есть время до послезавтра, 4 июля.