Зарубежный филиал, или Искусство жить в Израиле. Часть 3

Вот уже группа лётчиков-резервистов заявила, что не будет летать над «оккупированными территориями». 28 октября начальник канцелярии Шарона рассказал, что ситуация на «территориях» на грани катастрофы и надо что-то делать. Через день ему пришлось отправляться в полицию на допрос по делу о греческом острове. Если этому делу будет дан ход, то Шарону в лучшем случае грозила отставка.

В середине ноября в газете «Едиот ахронот» было опубликовано интервью с четырьмя бывшими руководителями «Шабак», которые дружно придерживались мнения, что Шарон ведёт страну к гибели. В это же время правительству пришлось одобрить сделку об обмене тел трёх израильских солдат и одного живого полковника Тенненбаума на несколько сотен палестинских заключённых.

И тут журналисты раскопали факты, что Тенненбаум является не чужим человеком, а в плен попал при попытке заняться наркоторговлей. Это только усилило нападки на Шарона, которого левые давно мечтали сместить с поста премьер-министра. В это трудное для Шарона время группа советников собиралась чаще обычного. Вайсглас снова напомнил ему о своём предложении. Шарон не соглашался.

17 ноября Шарон прибыл с официальным визитом в Италию, премьер-министр которой, Сильвио Берлускони, был его другом. После официальной встречи состоялся ужин, на котором присутствовал также официальный представитель Вашингтона – советник администрации по Ближнему Востоку Элиот Абрамс.

К тому времени Вайсглас, Абрамс и Кондолиза Райс уже всё согласовали и получили одобрение Буша. Оставалось только убедить Шарона. Уговаривали его все, и он наконец сдался. Вернувшись в Израиль, Шарон заявил 20 ноября: «Я не отвергаю односторонних шагов». Не все тогда поняли, о чём он говорит. Но 2 февраля 2004 года Шарон пригласил на завтрак журналиста газеты «Гаарец» Йоэля Маркуса и заявил, что планирует демонтировать 17 поселений в Газе и три – в Северной Самарии. Весть облетела мир в тот же день, и машина закрутилась.

Были задействованы психологи, журналисты, имиджмейкеры. Это нужно было для того, чтобы разъяснить народу причину смены правительственного курса. Но многие израильтяне не могли этого понять. Им втолковывали, что «палестинцы наконец займутся созидательным трудом, и у них не будет причин для конфликта с Израилем». Но многие с этим не соглашались. У самых умеренных вопросы сводились к следующему:

– Это сами палестинцы Шарону сказали или он за них решил, что у них не будет причин для конфликта? Будьте уверены, причины они всё равно найдут.

– Ну, допустим, что это так. Но почему мы должны это делать в одностороннем порядке? Почему не скрепить это договором, чтобы палестинцы обязались прекратить террор?

– И вообще, куда такая спешка? Надо же обговорить и решить кучу вопросов!

В самом лагере Шарона 13 депутатов составили внутреннюю оппозицию. В этот период как раз надо было утверждать бюджет на 2005 год. После долгих дебатов внутренняя оппозиция заявила, что поддержит бюджет в первом чтении, но провалит его во втором и третьем, если Ариэль Шарон не вынесет план об одностороннем выходе из Газы на всенародный референдум. Вопрос с бюджетом был решён.

А Шарон между тем искал обходные пути, позволявшие ему добиться поставленной цели. Не зря у него была кличка Бульдозер. В конце концов он добился замены общенародного референдума на внутрипартийный. На референдуме в «Ликуде» большинство высказалось против одностороннего выхода из Газы. Но Шарон пренебрёг мнением собственной партии и продолжал подготовку к одностороннему выходу и выселению израильских поселенцев.

В ответ на такие действия Шарона руководство «Ликуда» могло немедленно поставить вопрос о его переизбрании, и на этом дело закончилось бы. Но ничего такого не произошло, потому что внутри фракции в кнессете Шарон сохранил большинство. В руководстве партии оказались люди, для которых карьерные соображения были дороже убеждений.

Одним из тех, кто не изменил своих убеждений и оказался в оппозиции к Шарону внутри партии, был министр по делам Иерусалима и диаспоры Натан Щаранский. У него в это время вышла книга о демократии, которая понравилась Кондолизе Райс и президенту Бушу. Джордж Буш пригласил Щаранского посетить Белый дом. Натан во время беседы пытался убедить Джорджа в том, что любые уступки, тем более односторонние, поощряют террор. А подстёгивание террора в одной точке земного шара приводит к его подстёгиванию и в других местах.

Буш понял аргументы Щаранского и, очевидно, был бы доволен, если бы Шарон вместо плана односторонних уступок заявил о готовности Израиля пойти на определённые уступки при коренных демократических изменениях в Палестинской автономии. Однако беседа эта не изменила ситуации. Как потом выразился сам Щаранский, не может президент США быть боґльшим сионистом, чем премьер-министр Израиля.