Засада. Двойное дно

Хмурым октябрьским вечером по постановлению Челябинской губернской чрезвычайной комиссии бывший колчаковский офицер, главарь «голубой армии» Дементий Миробицкий, а с ним еще тридцать три активных злобных бандита были расстреляны за Петровской рощей. Тринадцать человек были приговорены к заключению в доме лишения свободы до конца гражданской войны.

Старика Прохора Зотыча Шеломенцева оправдали и с миром выпустили на свободу.

Вскоре работник чека зашел к председателю, чтоб доложить об исполнении приговора.

Выслушав сотрудника, старый коммунист молча отпустил его.

Оставшись один, свернул большую папиросу из махорки, долго курил и ходил по кабинету. Потом остановился у сейфа, открыл его и вынул оттуда какие-то бумаги. Это были карта, вычерченная Гришей Зимних, и его донесение в губчека.

Председатель долго читал неровные строчки донесения, про себя отмечая точность и добросовестность, с которой Гриша излагал нужные детали, и вздохнул.

Там были строчки об опорных пунктах «голубой армии» в станицах («Надо немедля послать туда своих людей»), характеристика обстановки и настроения людей в Селезяне и Еткульской («Попросить губком, чтоб послали надежных агитаторов») и многое другое.

И была еще в том донесении строчка о славном Петьке Ярушникове и о двойном дне голубятни, той самой, в которой прятал молодой казак оружие против контры, загубившей его юную жизнь.

Председатель чека, угрюмо теребя седые усы, подумал:

«Нет, не напрасно, ребята, пропали ваши неокрепшие жизни. Не зря. Да и не может наше большое дело обойтись без крови».

И он вытер рукавом гимнастерки глаза, старый человек, который никогда бы не стал лить слезы, если бы ему пришлось отдавать свою личную старую жизнь за дело мировой революции.