Защита "240"

— Я думал, — медленно произнес Кранге, — я очень много думал над этим, но я… Вправе ли я один решать вопрос о судьбе открытия, которое является достоянием нации?

— Один? О, это пусть вас не смущает. Учтите, мы знаем об этой тайне больше, чем вы думаете. Не забывайте — мы с вами, немцами, были союзниками еще тогда, когда русские ждали открытия второго фронта. Вы напрасно, герр доктор, играете в прятки. Я могу сказать вам больше… Я могу… А впрочем, давайте говорить откровенно — вы стараетесь скрыть от меня секрет «плана ММ». Не так ли?

Кранге вздрогнул. Эверс внимательно следил за своим собеседником. Да, он вовремя получил дополнительные сведения!

— Не тревожьтесь, дело в надежных руках, — Эверс встал, медленно обошел свое кресло, оперся о спинку обеими руками и пытливо посмотрел на вдруг осунувшегося профессора. — Ну, а что касается материалов, о которых вы предпочитаете молчать, то материалы эти, хранившиеся у Рихарда Тиммеля…

— У доктора Рихарда Тиммеля? — в испуге прошептал Кранге.

— Да, да, у доктора Рихарда Тиммеля, директора всей вашей секретной кухни… Так вот, — Эверс прищурился от попавшего в глаза сигарного дыма, — они у нас. Вы не волнуйтесь, доктор, я еще раз повторяю: это надежные руки. На вашем месте я бы волновался в том случае, если бы они попали к русским!

Кранге успокоился довольно быстро и даже повеселел немного — сам собой разрешился мучивший его вопрос. Не он открыл тайну американцам, они как-то без него раздобыли материалы, хранившиеся у Тиммеля. Все устроилось как нельзя лучше, и он сможет… А что если американцы, получив теперь материалы по «плану ММ», не предоставят ему свободы? Впрочем, нет, в материалах Тиммеля все изложено в слишком общей форме.

— Ну что же, мистер Эверс, — Кранге лукаво сощурил глаза, — раз вы получили «план ММ», то теперь я вряд ли могу быть вам чем-нибудь полезен.

— Что вы, профессор, вы же сами знаете — обладать «планом ММ» еще не значит извлекать пользу из тех изысканий, которые проводились в свое время отделом Рихарда Тиммеля. Мы хотим продолжить эти изыскания и приглашаем вас сотрудничать.

Кранге оживился. Эверс задавал вопрос за вопросом, он отвечал на них довольно обстоятельно, хотя упорно старался обойти самое существенное. Эверс был терпелив, он понимал, что Кранге не собирается выбалтывать все сразу, а хочет иметь гарантии. Эверса это устраивало, но он желал выяснить главное: как далеко продвинулись немцы в своих изысканиях и сколько нужно еще поработать, чтобы довести дело до конца.

Тон, которым Эверс задавал вопросы, становился все более властным и настойчивым.

— Меня интересует вот что, герр Кранге…

— Да, я вас слушаю…

— Интенсивность излучения биологических объектов, как известно, ничтожна. Удалось ли в ваших лабораториях создать аппаратуру, дающую количественную, а главное качественную характеристику этих излучений?

— Да, мистер Эверс, удалось, — не без гордости ответил физиолог, — удалось, и мы имели возможность анализировать радиофизиологические процессы, протекающие в целом ряде участков коры головного мозга.

Эверс внимательно рассматривал крупное, выразительное лицо Кранге и, хотя не решил окончательно, что светится в глазах старика — огонек безумия или настоящего творчества, — счел необходимым «прощупать» светило науки по вопросам, имеющим практическое значение.

— Это очень интересно, герр Кранге. Так вы говорите, что вам удалось регистрировать приборами непосредственное излучение коры головного мозга?

В вопросе Эверса чувствовались такие неприкрытые нотки недоверия, что Кранге, забыв об осторожности, поспешно ответил:

— Мозг излучает довольно интенсивно. Это проявляется даже тогда, когда удается обнажить очень небольшой участок мозговой поверхности, а в нашем случае, когда… — Кранге осекся. Наверное, даже этому видавшему на своем веку виды изуверу не очень легко было вспомнить об опытах со вскрытой черепной коробкой, над пульсирующим мозгом еще живого человека.

— Как видно, недостатка в «экспериментальном» материале у вас не было. Не так ли, профессор?

Кранге некоторое время сидел молча в глубоком кресле, поникший, сразу вдруг постаревший. Не покидавшая его уверенность в том, что он творит только на благо своей нации, привела его в равновесие. Эверс спохватился, подумав, что, пожалуй, немного переиграл, и, рассмеявшись, продолжал:

— Дорогой профессор, само собой разумеется, что меня совершенно не интересует… э-э-э… «кроликовая» сторона этого вопроса. Поверьте мне, мы будем проводить эксперименты на материале… Ну, скажем, на таком, какой потребуется для науки. Дело не в этом. — Эверс решил воспользоваться замешательством физиолога и резко спросил: — Где материалы по конструкции аппаратуры и генератора?

Кранге уже давно с тоской и страхом ожидал этого вопроса. Он чувствовал — его дальнейшая судьба, его свобода зависит от того, как воспримет Эверс его ответ.

— Видите, мистер Эверс… материалы уничтожены при подходе войск Советской Армии. Вместе со всем, что находилось на «объекте № 55» в Браунвальде. Там был главный испытательный пункт.