Защита

Гарри навещал меня, втихаря приносил спиртное – которое я без всякой задней мысли и употреблял, – перекидывался со мной вечерком в картишки. Но главное – теперь у меня была самая лучшая вещь на свете.

Мой ребенок.

* * *

Пару дней спустя Гарри приехал забрать меня из Центральной нью-йоркской больницы и отвезти обратно на квартиру. Он сменил там замки и даже немного прибрался. Нес мою сумку, когда я не без опаски ступил на тротуар, направляясь к его видавшей виды тачке с подъемным верхом. Не успел еще Гарри отпереть машину, как я услышал автомобильный гудок, а на противоположной стороне улицы увидел знакомый белый лимузин. Возле задней дверцы стоял Олек Волчек, махал рукой – типа, давай сюда.

– Эдди, не стоит, – предостерег Гарри.

Когда я двинулся прямо через поток машин к противоположному тротуару, ребра пронзило горячей болью.

– Чего тебе надо? – сказал я.

Волчек примиряюще поднял руки:

– Просто хотел узнать, что ты сказал ФБР.

– Не бзди. Сказал, что все спланировал Артурас, что ты – такая же потерпевшая сторона, как и я. Ты чист. Как бы мне ни хотелось тебя засадить, я далеко не дурак. Я знаю, что если все расскажу федералам, ты сразу выложишь им, что это я организовал тот налет на Сёверн-тауэрс.

Он улыбнулся – ровно на секунду.

– Отлично. Рад, что мы поняли друг друга. Даже и не думай опять лезть мне под ноги. Мы с тобой в абсолютно одинаковом положении. Лучше уж так и оставим. Не забывай – я в курсе, где живет твоя дочка.

Из-за руля лимузина выбрался еще какой-то тип, наверное, тоже русский, в черных джинсах и черной же кожанке, обошел вокруг, приоткрыл Волчеку заднюю дверцу. Водила был здоровенный, уродливый, со сплющенным боксерским носом и маленькими черными глазками. Глянул на меня так, как глядит доберман на жопу вора-домушника. Этот парень у него явно не только баранку вертел. Волчек восстанавливал организацию, Bratva опять поднимала голову. То, что этот бык услужливо распахивал для него дверь, должно было продемонстрировать мне, что Волчек вернул себе власть, что он опять на коне.

Я отступил было, но тут же развернулся на каблуках и бросил:

– Эй, и вот еще что…

Волчек, который был уже одной ногой в лимузине, начал было поворачиваться ко мне; водила по-прежнему придерживал открытую дверь.

Не обращая внимания на боль, которая простреливала все тело при каждом вдохе, я покрепче утвердился на ногах и изо всех сил пнул водилу ногой в голень, отчего тот упал на колени. Едва поставив ногу обратно на землю, принял боксерскую стойку и с разворота превосходным правым крюком влепил Волчеку в башку, отчего тот треснулся черепом о стекло. Ухватившись за приоткрытую дверь, от души врезал ею прямо в ошеломленную физиономию водилы.

Босс того, что некогда было могущественной организацией под названием Bratva, повалился на мокрый асфальт, усыпаемый дождем из мелких кубиков разбитого стекла и тщетно пытаясь прикрыть лицо руками.

– Это тебе за Эми, Джека и его сестру. Можешь не париться насчет ФБР. Лучше парься насчет Джимми Кепарика. Он тебе своего племянника так просто не спустит. На твоем месте я сейчас взял бы ноги в руки и вместе с этой вот обезьяной пулей свалил бы на самолет. И просто чтоб ты знал: мы отнюдь не в равном положении. Теперь мою дочку охраняют получше, чем мэра. Мы с Джимми уже об этом позаботились. За ней постоянно присматривают, так что теперь ты меня этим не запугаешь, гаденыш. Если я еще раз увижу, как ты или кто-то из твоих быков ошивается возле меня или моих близких, тебе не жить, и умирать ты будешь медленно!

Пока я шагал обратно через улицу к машине Гарри, легковушки и такси с визгом тормозили прямо у меня перед носом. Судья почесал голову и глянул на меня крайне неодобрительно. Когда он заговорил, в голосе его явственно звучали свинцовые осуждающие нотки.

– Это было глупо, – сказал Гарри.

И, как всегда, когда что-нибудь говорил, был совершенно прав.

Глава 72

В больнице я провел месяц. Эми начинала оправляться от пережитого шока. Она до сих пор испытывала приступы страха и одна из дому старалась не выходить, но все-таки понемногу приходила в себя. К счастью, скоро ей надо было опять в школу. Ребята Джимми по-прежнему присматривали за ней и Кристиной, но с тех пор, как на Уильямс-стрит я выдал мафиозному боссу по первое число, от Волчека не было ни слуху ни духу. Каждый вечер ровно в восемь мы разговаривали с Эми по телефону, но вот Кристина общаться с мной отказывалась. Я ее в этом не винил. Отказывалась она также хоть на минуту выпускать Эми из-под своего родительского надзора, так что в своем старом доме я бывал теперь гораздо реже – заглядывал туда раз в две недели от силы на пару часов.

Остановив свой видавший виды «Мустанг» на углу, я вылез, подхватив с пассажирского сиденья большой кожаный саквояж.