Застенчивость в квадрате

– Мне хочется знать наверняка, – признает он. – Особенно про лох-несское чудовище. Это моя любимая легенда; в пользу существования Несси тонны свидетельств, а возможно, она там не одна. Может, их даже около десятка. Но, повторю, мне нужны доказательства, чтобы знать, что эти мифические существа смогли выкрутиться и просто жить. Знать, что они провернули самый грандиозный розыгрыш, живя так незаметно, и стали мифом. А кто в него верит, считается недалеким конспирологом. Мне хочется думать, что где-то там еще есть чудеса, до которых никто не добрался и не испортил, – он вдруг напрягается. – Но я бы не стал вмешиваться. Не стал бы фотографировать Несси. Никогда бы не нарушил ее право на тайну и частную жизнь.

– И никому бы не сказал?

– Ни единой живой душе. Никому, даже за миллиард долларов. – Тут он неуверенно смотрит на меня. – Тебе смешно.

Уэсли совершенно неправильно понял мою улыбку. Он с таким чувством говорил о мифических существах, с таким воодушевлением – ни одна речь не нравилась мне так, как эта. Прежде я даже не думала надеяться, что лох-несское чудовище существует, но теперь это уже личный интерес. Мне необходимо, чтобы Несси оказалась настоящей, ради Уэсли.

– Вовсе нет, – заверяю его я. – Я тоже верю во всякое. К примеру, все эти НЛО, которые замечали тут и там? Сейчас, наверное, на Земле уже куча инопланетян, – пожимаю плечами я.

У него загораются глаза.

– Ну правда же? Все очень логично! Мне тоже кажется, что пришельцы среди нас, внеземная цивилизация… Может, даже прячутся прямо на виду, выглядят точно так же, как мы, или используют какую-нибудь продвинутую защиту, щит невидимости. Или правительство держит их в плену и не говорит нам, скрывая свои чудовищные эксперименты над ними. – Он замедляет шаг. – Смотри.

Это вход в обвалившуюся шахту – и на карте она указана рядом с первым крестиком. Завал обнесен колючей проволокой с проржавевшим знаком «ОПАСНО». Я бы и не заметила – так ее оплели какие-то вьющиеся лозы с шипами.

– Зоркий глаз, – присвистываю я.

Мы сбрасываем рюкзаки и выпрямляемся, разминаясь: мышцы уже устали и ноют. Вот найду золотую жилу, стану миллиардершей и первым делом проложу сюда дорогу от самого особняка с одним из тех трамвайчиков из Сан-Франциско.

– Итак. Инопланетяне. Зона 51, – напоминаю я, пока мы рыскаем по округе, чуть ли не уткнувшись носом в землю. Я рада, что могу хоть что-то сказать в тему и поддержать беседу, раз благодаря ей проявляется эта чудесная, разговорчиво-страстная сторона Уэсли. Очевидно, он много думал о мифах, легендах и всяких других теориях.

На губах Уэсли появляется уже знакомая кривая улыбка. Он протягивает ко мне руку и слегка задевает шею, касаясь подвески на цепочке. Всего секунда – и он опускает руку, отведя взгляд. А я, как только вновь обретаю способность дышать (через несколько мгновений), сама нащупываю кулон и сразу понимаю.

Там цифры «51».

На этом украшении, принадлежавшем, как я думала, Вайолет, раз я нашла подвеску под ее кроватью, которая на самом деле была…

– Так это твое! – восклицаю я.

Уэсли прикусывает губу, сдерживая усмешку, но безуспешно.

– Да.

Я так и таращусь на него с открытым ртом.

– Почему ты ничего не сказал? Я думала, это бабушки!

– Знаю.

– Думала, что это на ее пятьдесят первую годовщину или что-то в этом роде!

– Я так и понял. Вайолет мне ее подарила. Это была цепочка для ключей из «Секретных материалов», мы часто смотрели их вместе.

– А тут раз – и в ней выхожу я! Разве не глупо. – Тянусь к шее, уже нащупывая замок, но он останавливает меня, накрыв мою руку своей.

– Нет, оставь себе, – серьезно просит он. – Пожалуйста.

Я что-то смущенно бормочу в ответ. Хорошо, что можно отвернуться, притворившись заинтересованной в поисках других знаков и подсказок, способных навести на клад.

– Мне приятно, что ты его носишь, – произносит он так мягко и искренне, аж дыхание перехватывает. – Я несколько месяцев не мог его найти. А потом как-то утром увидел пропажу у тебя на шее.

– Уэсли.

Он останавливается.

Поднимаю руку и указываю на дерево, изгибающееся в форме буквы S, с нацарапанным на уровне глаз большим «Х».

Уэсли таращится на него.

– Что ж, все оказалось гораздо проще, чем я думал.

– Это не розыгрыш? В самом деле, просто «Х»? – перевожу взгляд с дерева на карту и обратно. – А они идеально точно угадали место.

Уэсли расстегивает внешний карман рюкзака и достает инструмент, напоминающий слишком большой резак. Потом нажимает на кнопку и начинает водить над травой у подножия дерева.

– Что это такое? – удивляюсь я.

– Портативный металлоискатель.

– О-о-о-о-о, кто это тут такой молодчина-бойскаут, – поддразниваю я, но он кивает.

– Скаут-орел, высший ранг. – Бросив на меня испытующий взгляд, он сухо поясняет: – Как можно догадаться, в школе я был суперпопулярен.

Глядя на него, думаешь, что Уэсли Келер в самом деле был суперпопулярным – этакий мускулистый спортсмен. Но в его случае первое впечатление обманчиво – он не такой, каким кажется.

И с каждой новой открывающейся мне черточкой хочется узнавать о нем больше.

– Ты вырос где-то в этих краях?