Застенчивость в квадрате

Провожу кончиками пальцев по его груди, животу – изучая, запоминая. А потом он уже не может больше сдерживаться и, обхватив меня, наклоняется с практически осязаемым намерением. В этот яркий миг обмена взглядами мы ясно, будто прочитав мысли друг друга, понимаем, что означает сегодняшний вечер. И вот за пролетевшим мгновением уже следует прикосновение губ. И еще. Теплое дыхание. Притягиваю его к себе, проверить, насколько он уступчивый. И Уэсли с легкостью подчиняется моей воле. Его язык проскальзывает мне в рот, и пульс немедленно учащается, горячая кровь быстрее несется по венам. Комната исчезает в золотистом пламени, растекающемся от длинных томных пальцев. С каждым ударом сердца я умираю заново. Теперь на другие объятия я не соглашусь никогда.

– О чем ты думаешь? – спрашивает он, и наши отражения смотрят друг на друга.

Сердце уже не умещается в груди.

– Честно?

– Если хочешь.

– Думаю, что я мечтала о нас, вместе, а реальность оказалась лучше мечты.

Он прикусывает щеку, опустив голову.

– Ты мечтала обо мне?

– Ничего не могу с собой поделать.

– Нет, я… – Он облизывает губы, тщательно подбирая слова. – Мне приятно, что это так.

– Можно прямо буквально мечтать, – отваживаюсь я. – Или ну, знаешь… – Как же сказать, не произнося вслух? Ох, ладно. Ну ее, эту осмотрительность. – Фантазировать. Все фантазируют.

Начинаю беспокоиться, что поделилась слишком личным, но тут он впивается в меня взглядом и просит:

– Можешь рассказать мне?

– Могу показать, если хочешь.

Он отступает на шаг, что мне кажется контрпродуктивным, но потом я понимаю, что так он дает понять, что внимательно слушает.

– Расскажи, как все начинается.

– Начинается с того, что мы стоим в лоджии, в которой должен был быть зимний сад, а теперь кафе. Ты только что совершил невероятно романтичный поступок, создав все эти облака, и я в таком восторге, что кружится голова.

– О-о-о, пока мне все нравится.

– Ты подхватываешь меня на руки.

Что он с энтузиазмом и делает, прижав меня к груди, точно рыцарь, спасающий принцессу. Размышляю, куда мы можем пойти дальше.

– Ты несешь меня из комнаты.

Уэсли выходит в коридор.

– И мы идем… – До моей спальни слишком далеко. В поисках подходящего места для посадки у меня включился практичный режим. – В гостиную.

И мы идем.

– А теперь? – спрашивает он, прижимаясь лбом к моему.

– Ты видишь кушетку с пледом, – рассказываю я, – которая кажется достаточно вместительной для двоих людей, хоть один из них и размером с Тора.

– Хорошо, – смеется он. – Вижу.

– И говоришь: «Ну и ну, какой долгий день. Кажется, я должен немедленно прилечь здесь, в этой комнате, где всего один диван».

– Ну и ну, какой долгий день. Кажется, я должен немедленно прилечь здесь, в этой комнате, где всего один диван, – пытаясь сохранить серьезное лицо, послушно повторяет Уэсли.

– Сначала ты осторожно укладываешь на диван меня, – широко улыбаясь, продолжаю я, – и целых две минуты любуешься. Ты никогда не видел такой красоты.

Он сажает меня на подушки. Блеск молнии зазубренным кинжалом касается его груди и лица, и от выражения его глаз у меня перехватывает дыхание.

– Никогда не видел, – шепчет он.

– Две минуты слишком долго, – поправляюсь я. – Ты любуешься мной несколько секунд, а потом медленно оборачиваешься.

Приподняв бровь, он послушно выполняет указанное.

– Снимаешь рубашку через голову. – Уэсли фыркает, но я непреклонна. – Причем яростно, с животным магнетизмом.

Он храбро раздевается и отбрасывает уже ненужную вещь в сторону.

Я неторопливо разглядываю открывшуюся мне обнаженную кожу. Он до неприличия прекрасен.

– Напрягаешь мускулы.

Он саркастично приподнимает бровь.

– Так надо, – настаиваю я. – Так в фантазии!

Он слушается, мышцы на груди и предплечьях проступают четче, и я падаю на спину, тихонько хихикая. Уэсли только мелодраматично вздыхает.

Мне хочется посмотреть, что еще мне сойдет с рук.

– Ты говоришь: «Тут жарко, или это из-за меня?»

Он корчит рожицу. Ворчит себе под нос.

– Тут жарко? Или это из-за меня?

– Это ты, – заверяю его я, веселясь от души. – А потом ты…

– Начинаю терять терпение, – мрачно завершает за меня Уэсли.

– Нет. Ты начинаешь показывать стриптиз.

– Или, – сверкнув глазами, возражает он, – я просто подхожу к тебе.

– Или ты сбрасываешь брюки и раскручиваешь над головой.

Уэсли склоняется надо мной, упираясь кулаками в диван. Голос у него совсем глухой, когда он произносит:

– Я целую тебя.

Обхватываю его за шею, с радостью сдаваясь.

– Да. Именно так ты и делаешь.

И он целует меня. Мягко, нежно. Снова и снова.

Внутри становится тепло, я уже теряю способность связно мыслить и чуть отклоняюсь.

– Очень быстро.

– Да? – Он тоже отстраняется.

– Не то чтобы я себя критикую, но это твой первый раз. И, эм, я не знаю, как ты себе это представлял, но… – Судорожно ищу слова, которые бы не испортили все настроение. – Я не модель Виктория Сикрет. Ты мог представить себе идеальный образ женщины с опытом. А я занималась этим, но мало. И вообще я только что поела, так что живот будет немного торчать…