Застолье с визирями

Добрый человек – это тот, кто наделен достаточной силой воображения, чтобы представить себе, каково приходится другому. Поэтому врач представила себе: каково это подняться до сильного возраста и потерять все, пройти жизненный путь с детства до зрелости и не помнить об этом? Каково это жить без воспоминаний, без выстраивания планов, без прошлого, без мечты? Без родных и близких.

Содрогнулась Гульзима, отгоняя от себя такие мысли и ужасаясь состоянию «тигренка».

На такой работе нельзя глубоко вживаться в чужие несчастья. У медика, как и у полицейского, должен работать свой предохранитель. Щелк! И кошмары отключаются. Хотя бы на время. Иначе сам станешь клиентом, пациентом.

Но все более и более погружаясь в боль «тигренка», сеанс за сеансом, проводя каждый день с ним, незаметно для себя Гульзима влюбилась в него. В этого потерянного, одинокого и такого умного мужчины.

Женщина из высшего общества сексуальна по своей природе. Буржуазные женщины более эротичны, чем стоящие на других ступеньках общества. Гульзима знала, что нравится многим. Но требования и ограничения, в первую очередь, собственные, внутренние, не давали родиться ячейке общества или союзу любовников. Порядочность она ставила на первое место.

Разжечь одинокий камин любви тихими летними вечерами – не каждому дается такое счастье. И пусть это безответная любовь, но любовь в первую очередь согревает любящего.

Глава 16 – Короткая, как счастье

В тот вечер, когда привезли мать с сыном на лечение, Гульзима не торопилась домой, потому что подольше хотелось оставаться в стенах рядом с ним, своим избранником, и пусть он был таковым только в ее фантазиях.

Даже дома, находясь одна, она думала о том, каким он был до того, как попал к ним. Чем занимался, какое любимое кушанье он предпочитал, как проводил досуг? Мысли о том, что у него была любимая женщина, она гнала прочь. «Тигренок» – мысленно она так и продолжала его называть. Хотя иногда придумывала ему мужественные и умные имена, которые бы его характеризовали. Но ни одно не подходило.

Мать с сыном разместились в отдельно выделенной комнате. Смена обстановки никак не повлияла на них. Горе осталось замершим и перенеслось из домика на окраине Алматы в палату лечебного центра.

Болат, успевший спрятать чекушку коньяка, да еще и накативший сто граммов перед тем, как Нурлан приехал и забрал обоих, собирался выйти во двор и там неспеша и смакуя, выпить ее.

Перед выходом домой, Гульзима по сложившейся привычке обходила отделения с палатами, прощаясь до завтра с коллективом и больными. Эту привычку она завела недавно. Так ей удобно было часто заходить к «тигренку», не вызывая подозрений. Но все знающие и все подмечающие санитарки и медсестры видели какие изменения происходят с главврачом. До этого всегда строгая, застегнутая на все пуговицы, теперь же она расцветала, когда подходила к палате «тигренка».

– Что Вы вспомнили? Какие фразы приходили к Вам за день? – доброжелательно оглядывая сидящую, как всегда у окна, фигуру, спросила Гульзима.

– Я понял, что одно из самых мудрых правил жизни: относиться к происходящему с простым смирением. Не пассивным унынием, а смирением: «Значит, так надо», – просто ответил пациент.

– Откуда она, с чем связана? Можете проанализировать?

– Всему свое время. Узнаете.

– Тогда, до свидания, «тигренок».

– Прощайте, милый доктор, – с некоторым опозданием и раздумьем ответил больной.

Вскинув брови, озадаченная таким прощанием, Гульзима попыталась что-то еще спросить, но слово: «милый…» впервые произнесенное им в ее адрес, заставило ее резко развернуться на сто восемьдесят градусов и выйти. Чтобы он не увидел враз ее покрасневших щек и бессмысленной улыбки.

Легко паря к выходу, она заметила поступившего сегодня алкоголика, который прячась за деревом, по глотку пил из маленькой бутылки, растягивая удовольствие. С неудовольствием он оглядывал оставшееся на дне, наверняка раздумывая, где бы добыть еще.

Ой, как бы влетело ему всего лишь пару месяцев назад. Но сегодня Гульзима, счастливая только что услышанным, просто решила обойтись профилактической и как можно более тактичной беседой.

– Попался, старый алкоголик, – то ли шутя, то ли всерьез, хлопнув в ладоши произнесла, главврач.

– Я не старый, – чуть вздрогнув, развернулся Болат.

– Мы же Вас предупреждали о запретах в этом центре.

– Да, предупреждали. Виноват, каюсь. Наказывайте, – смиренно ответил.

– Наказывать не буду на первый раз. Но пообещайте, что не будете больше.

– Вы верите алкоголикам? – недоуменно спросил мужчина.

– Верить всегда нужно.

– Из Вас хорошая жена получилась бы. Это не комплимент, это констатация факта.

– Спасибо, – второй раз за день зардевшая от счастья, произнесла смущенная Гульзима.

– Ну так Вы мне не ответили. Обещаете? – продолжила главврач.

– Обещаю больше не нарушать режим и пройти полный курс лечения, соблюдая все ограничения и требования, – клятвенно пообещал больной алкоголизмом.

– Вы прям, как в поход или на задание собрались, так поклялись.