Застрявшие во сне (сборник)

Когда Антон чуть-чуть подрос, эти страшные истории стали казаться ему детскими шалостями. Он открыл для себя кое-что интереснее. Теперь частенько он не засыпал ночью, ожидая, пока из дома уйдут гости, а отец отправится в спальню. Тогда подросток тихонько пробирался в кабинет отца. Не зажигая свет, чтобы не привлечь внимание родителей, он садился на пол у зеркал и слушал. Там, в глубине, за их серебряной поверхностью, таились звуки: тихий шелест голосов невидимых сущностей, их печальные вздохи, стоны и всхлипывания. Как будто после ухода посетителей духи умерших родственников не уходили сразу в бездну Зазеркалья, а оставались на какое-то время здесь, рядом. Правда, у Антона никогда не хватало мужества зажечь свечу и посмотреть в зеркала, чтобы увидеть эти сущности. Ведь даже от их тихих голосов, казалось, леденело все тело. Ужас сковывал сердце, руки и ноги, которые не хотели слушаться, подросток буквально уползал из кабинета отца и еще долго не мог заснуть в своей комнате, вздрагивая от каждого шороха. Но проходило несколько дней, и он снова крался в темноте к страшной комнате. Она неудержимо манила его.

Все изменилось, когда заболела мать. Она лежала на кровати бледная, временами вздрагивая от мучительных судорог, проходивших по телу. Спальня родителей пропахла лекарствами, которые рядами стояли на прикроватной тумбочке и подоконнике. Отец часами просиживал около кровати, гладя руку матери и успокаивая ее.

Больной были необходимы покой и тишина, поэтому отец тут же прекратил практику на дому и снял две комнаты в офисном здании неподалеку. Приемы он вел в это время нечасто, стараясь как можно больше времени проводить дома. Но больной матери не помогали никакие усилия врачей, никакие лекарства. Она таяла на глазах. Понимал ли отец тогда, что болезнь матери – это расплата за потревоженные им души мертвых? Если и понимал, то уже не мог остановиться – Зазеркалье захватило его душу, он сам стал его частью.

Когда мать умерла, у отца совсем «сорвало крышу». Он начал бредить новой идеей. Медиум задумал создать зеркальную комнату, ее чертежи он нашел в какой-то древней книге. Мужчина верил, что именно в этой комнате будет легче вызывать духов мертвых, а сам он, наконец, сможет увидеться с женой, по которой безумно тосковал.

Здание, в котором он снял помещение для своей практики, было очень старым, еще дореволюционной постройки. Поговаривали, что строили его как хореографическое училище для девочек, поэтому стены всех комнат на первом этаже были покрыты зеркалами, от пола до потолка. Здесь располагались репетиционные классы. Эти зеркала так и висели на стенах с тех далеких времен.

Именно из-за старинных зеркал отец и выбрал для работы эти помещения. Он говорил, что для комнаты обычные зеркала не подходят. Нужны такие, которые были свидетелями чужих жизней, несчастных случаев, смертей. Они имеют память и хранят образы и души, смотрящихся в них людей. Такие зеркала десятилетиями фиксируют эмоции человека, а потом служат своего рода передатчиком, возвращая их тем, кто будет в них смотреться в последствие. При наличии таких зеркал с памятью, по мнению отца, зеркальная комната должна была «работать».

* * *

Начало прошлого века

Эти зеркала видели и помнили многое. Ими, новенькими, только что изготовленными, завесили стены всех репетиционных комнат хореографического училища. Тогда они были чистыми и незамутненными и с радостью отражали в себе прекрасных барышень – юных балерин.

В зеркальных балетных классах разучивали па и крутили фуэте хрупкие тоненькие девочки. Они были так изящны, так трогательны, что, казалось, сами зеркала любуются ими.

Занятия начинались ранним утром. Строгие дамы в длинных платьях с воротничками-стойками, застегнутыми под самым подбородком – хореографы и аккомпаниаторы, разводили по классам девочек-подростков в белых трико и легких воздушных пачках. Девочки садились на пол, вдоль стен, надевали пуанты и завязывали на худеньких ножках широкие атласные ленты. Затем в каждом классе слышались строгие голоса хореографов, и девочки опирались на круглые поручни станков, идущие вдоль стен. Аккомпаниаторы брали первые аккорды на роялях, стоящих в углу классов, и репетиции начинались.

Стройные ножки взлетали вверх, множась в зеркальном отражении, изящные ручки поднимались над головой. «Attitude!» – командовала в одном из классов Изольда Филипповна, француженка русского происхождения, и все девочки, оперевшись на пальцы одной ноги, поднимали другую ногу вверх на девяносто градусов. Закончив это упражнение, девочки получали следующее задание. «Entrechat!» – вскрикивала хореограф и девочки выполняли вертикальный прыжок, разводя ноги в воздухе, а затем соединяли их в V-образной позиции.