Застывшее эхо (сборник)

«Балтийские страны»: «Когда германские войска еще только занимали населенные пункты, местные евреи уже подвергались убийствам, изнасилованиям и грабежам со стороны своих соседей-христиан, ведомых и подстрекаемых представителями местных структур: солдатами, полицейскими и даже духовенством. Эти преступления обычно совершались под предлогом сведения счетов с коммунистами и др. активистами, советизировавшими их страну и помогавшими арестовывать местных патриотов, однако практически все жертвы не только не имели отношения к советизации, но и сами страдали при советском режиме по идеологическим причинам: за то, что были сионистскими активистами, или за участие в борьбе за независимость. Особенно часто объектами возмездия становились раввины. Их привязывали к хвосту лошади или к телеге и заставляли восхвалять И. В. Сталина перед толпами людей, которых выгоняли смотреть на этот спектакль»; «айнзатц-команды находились под началом немногих германских офицеров, большинство же убийств в городах совершали в основном литовцы, латыши и эстонцы».

Однако слово pogrom не обрело и прибалтийского акцента. Немцы же и вовсе подарили миру нечто оперно-ювелирное – Хрустальная ночь.

Я вовсе не собираюсь «сыпать соль на раны», против чего предостерегают, как правило, не раненые, а незадетые, я совершенно не намерен сеять вражду – я уверен, что, пребывая в психозе ужаса, все способны на всё: ужас и озверение – две неотделимые стадии единого процесса. Я думаю даже, что и в самое страшное время убивать евреев собственноручно были готовы немногие, большинство согласно было только закрывать глаза, когда это делали другие. Сегодня сила, готовая убивать, растет на глазах – и с ее ростом неуклонно тяжелеют веки цивилизованного мира. Ему-то есть ради чего лишаться зрения – ради надежды, как и в прошлый раз, откупиться нами. Но нам-то зачем отворачиваться от правды? Да, это возвышает в собственных глазах (и более ни в чьих) – ощущать себя союзниками могущественных и благовоспитанных, миссионерами цивилизации в мире варварства. Но быть бессознательными пешками в чьей бы то ни было игре – в этой роли я ничего красивого найти не могу. А ничего другого нам не светит – мы слишком слабы, чтобы заключить равноправный союз с какими бы то ни было серьезными историческими силами: нам нечего предложить в обмен на их услуги. Поэтому рано или поздно они нас либо используют и выбросят, либо нами откупятся. Как это всегда бывало.

Для личной экзистенциальной защиты евреям открыты лишь две красивые позиции – общее уважение (в предельном случае путь Высоцкого – Спивакова – Алферова…) и трагическое одиночество. Трагическое одиночество – это тоже красиво, арсенал культурных образцов ковали гении: Байрон, Лермонтов… Да и Пушкин приложил руку: «для власти, для ливреи // Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи». А западная цивилизация ничего, кроме ливреи, не может нам предложить.

Использовать ее, разумеется, необходимо, как это делал и делает Израиль, но лгать самим себе и закрывать глаза на обидную правду – это уж слишком убого.

А вот трагический взгляд на мир, не допускающий ни моральной правоты (все моральные ценности противоречат друг другу), ни политической целесообразности (исторические процессы неуправляемы и непредсказуемы), красоту не только не отменяет, но, напротив, выдвигает на первое место – хотя бы уже потому, что ничего другого просто не остается.

Так и будем же, никому не подыгрывая, по-простому, без умствований восхищаться тем, что нас восхищает, и отвращаться от того, что нас отвращает, где бы и кто бы это ни творил. Но это же безответственно?! Отвечаю: к катастрофам XX века привели именно ответственные толпы, одиночкам это было бы не по силам.

Лучше думать о том, что красиво и что безобразно, чем о том, что цивилизованно, а что не цивилизованно.

В последний раз в Германии мне вздумалось поездить по небольшим городкам типа Кведлинбурга или Целле, не слишком катастрофически задетым цивилизованными бомбардировками англосаксов и варварскими бомбардировками русских. И до меня наконец дошло, каким же сказочно прекрасным был германский мир! В заштатных городках великолепные соборы, замки – но это все порождалось стремлением ввысь, к власти или к небесам, а внизу-то располагались бюргеры, поклоняющиеся вроде бы печному горшку! Однако и в этих низинах растут прекраснейшие ратуши и сотни фахверковых домов с такой резьбой, с такими росписями, что впадаешь в тоску от невозможности посидеть перед каждым хотя бы часок-другой. Это сколько же требовалось мастеров и заказчиков, умеющих создавать и готовых платить за красоту! Похоже, тогдашнее варварство в день творило больше красот, чем нынешняя цивилизация за десятилетия.