Застывший шедевр

Бирк говорил о закрытой части кадровой информации, которую Кире знать не положено. Доктор читал личные дела всех оперативников группы, ей же доступ к ним закрыт. Из слов Расмуса выходит, что ее коллега любил утешать ослабленных горем дамочек. Кира усмехнулась: у каждого в группе была своя ахиллесова пята.

†††

Проснулась Кира от звука открывающихся ворот – Бирк вернулся из клиники, где должен был встретиться с психиатром Артура Чингарова. Кира поднялась с постели и потянулась. Трехчасовой сон придал ей бодрости. Теперь есть силы и желание поразмыслить над делом. После прохладного душа сон окончательно отступил. Она облачилась в длинный сарафан и с ноутбуком села на любимый пуф в виде груши на границе между гостиной и патио.

Зазвонил мобильный телефон, она взглянула на определившийся номер и улыбнулась.

– Привет. Как племяши?

– Растут и балуются твои племяши. А еще ленятся. Сил моих нет. – Ася начала перечислять причины своих недовольств, а в конце резюмировала: – С ностальгией вспоминаю дни, когда они были малюсенькие и не умели ходить.

– Тогда ты тоже жаловалась: постоянные недосыпы, и муж тебе не помогает.

– Ой, не напоминай, – добродушно пресекла ее сестра.

– Слушай, хорошо, что ты позвонила, я хотела у тебя попросить телефон твоей подруги-риелтора. Помнишь, той, что подыскала нам с Романом квартиру.

– Маши? Вышлю позже СМС. А зачем тебе нужен риелтор? Вы что, поругались?

От неловкости Кира зажмурилась. Она никогда не врала Асе, но контракт налагал запрет даже на откровения с сестрой.

– Ася, ты же знаешь, у нас все произошло быстро, иногда мне кажется, что нужно попридержать коней.

– Ого, видимо, Бирк на тебя наседает. Узнаю свою сестренку, – засмеялась Ася. – Бежит каждый раз, когда становится горячо.

– Сейчас все по-другому.

– А в остальном как дела?

– Норма. – Тяжелый вздох сообщил, что это не так.

– Новое дело? Голос у тебя невеселый.

– Да. Очень масштабное и сложное.

– Ладно, удачи тебе и не пропадай.

Попрощавшись с сестрой, Кира нырнула в холодильник и с радостью обнаружила питьевой йогурт. Ужинать не хотелось, а вот подкрепиться чем-то легким и молочным – в самый раз.

Она откинула крышку ноутбука и забила в строке поискового браузера «картины Караваджо». Открыла первые три ссылки и начала рассматривать сюжеты знаменитых полотен. Особое внимание она уделила картине «Давид с головой Голиафа». Ее упомянул убийца в своем аудиопослании.

Кира ничего не понимала в живописи, оценивала обывательски на уровне «нравится – не нравится». Картины Караваджо вызвали в ней неоднозначные чувства. Она готова была признать, что он великий художник и наверняка в свое время совершил революцию в живописи, но в некоторых картинах было что-то отталкивающее. «Больной Вакх» писался с явно умирающего человека. Моделью для «Экстаза Магдалины», по ее мнению, была мертвая женщина. Даже на полотнах с евангельскими сюжетами в лицах отсутствовали святость, чистота, целомудренность. Художник словно не понимал, что это такое, поэтому и не смог передать своим героям.

†††

Когда солнце закатилось за горизонт, Бирк в сопровождении двух охранников и Сото вышел из дома и намеревался сесть в машину, но услышав птичью трель мобильного телефона, взглянул на дисплей. Первыми цифрами определившегося номера значились «49» – код Германии. Бирк ответил на звонок.

– Rasmus? Guten Аbend14.

Он узнал ее по специфическому баварскому акценту. Это была Эрика – детектив берлинского специального отдела особо тяжких преступлений. Они познакомились на симпозиуме, где он читал лекцию по психоанализу, позже Эрика консультировалась у него по ряду случаев. Полноватая блондинка невысокого роста с заостренными чертами лица работала в столичной полиции недавно, но быстро снискала уважение коллег.

Разговор продлился три минуты. Бирк краснел, бледнел, заикался. Таким взволнованным и обескураженным Сото его еще никогда не видел.

– Что случилось?

– Звонили из берлинской полиции. Они нашли труп в заброшенном бункере. Рядом с замурованной дверью лежал нож, на котором обнаружили ДНК, не принадлежащую жертве. ДНК прогнали по базе. – Бирк нервно сглотнул. – Совпадает с моей ДНК на тридцать семь процентов, а это значит, что убийца мой родственник.

– Откуда у них ваша ДНК? – удивился Сото.

– Я проходил несколько процедур по идентификации, перед тем как меня допустили к преподаванию в школе ФБР.

– Понятно. Думаете, это Михкель?

– Не знаю, что думать, – признался Бирк и развел руками. – Нож нашли рядом с жертвой, выходит, он…

– Совсем не обязательно, – резко парировал Сото, – вам ли не знать. Его могли подставить или использовать. Никто не знает, через что ему пришлось пройти. Расмус, главное, что он жив.

– Прошел год, как я поставил жирную точку в безнадежных поисках брата. Три месяца назад появилась Кира, и я узнал в ней девочку с фотографии. Теперь этот звонок. У меня такое чувство, что все подстроено.

В глазах Сото промелькнул страх, уж он-то знал, какие у Бирка могущественные враги.

– Отмени встречи. Закажи мне билет на ближайший рейс.