Застывший шедевр

– За неделю до исчезновения Мюллера в полицию анонимно прислали вот эти снимки, – прервала его повествование Эрика и протянула Бирку вторую пачку фотографий, на которой была запечатлена девочка лет восьми. На одном из снимков было отчетливо видно, как Мюллер следит за девочкой в парке. – Кто-то вел наблюдение за Мюллером и знал, что он вышел на охоту. Мы установили, что на снимке Марта Шульц. Связались с ее родителями, те, конечно, сразу все отрицали, но мы нажали, и отец рассказал, что как только похитили его дочь, ему на мобильный был сделан странный звонок. Некто назвался Линчевателем, сказал, что знает, кто похитил девочку, и готов вернуть ее родителям, но взамен потребовал согласие отца на экзекуцию.

– То есть он признался, что хочет его убить? – уточнил Бирк.

– Да. В тот момент родители были в такой панике и отчаянии, что, не задумываясь, согласились, лишь бы увидеть дочь. Они просили только об одном – чтобы она не пострадала.

– Интересно-интересно, – задумчиво пробормотал Бирк, поставил перед собой трость и положил руки на серебряный набалдашник в виде черепа, – с таким я еще никогда не сталкивался. Линчеватель, значит…

– За ним ведет охоту Интерпол. В Германии его знают как активиста, борющегося за ужесточение мер наказания для педофилов, вплоть до смертной казни. Его «подвиги» пресса освещает уже больше пяти лет. Почерк убийцы – сотни порезов по всему телу. Оставляет жертв в местах, где грызуны или хищники легко заканчивают за него дело. Многие умерли от обезвоживания.

– О каком количестве жертв идет речь?

– Десятки… в разных странах… – послышался голос, из темноты на свет вынырнуло худощавое лицо рыжеволосого мужчины примерно сорока лет. – Такой масштаб невозможно осилить одному. Мы думаем, Линчеватель не одиночка, у него есть сообщники.

Бирк потер подбородок, вспоминая отрывки статей криминальной хроники. До сих пор он полагал, что полиция сама скармливает газетам подобную чушь, лишь бы не расписываться в собственном бессилии.

– Итак, мы медленно подошли к вопросу: при чем тут моя ДНК.

– ДНК обнаружили на ноже, который лежал при входе в бункер. Нож был запакован в целлофановый пакет.

– А раньше Линчеватель оставлял орудие убийства с ДНК на месте преступления? – уточнил Бирк, глядя Эрике в глаза.

– Нет, – выпалил за нее худощавый мужчина.

Она показала фото, на котором был заснят нож в пакете.

– Странное отступление от правил. Зачем ему оставлять нож?

Эрика хотела ответить, но коллега ее снова опередил:

– Мы думаем, что он хочет, чтобы мы знали, кто он. Хочет заявить о себе. Ему, как и другим серийным убийцам, нужна слава.

– Возможно, если это один человек, но вы только что сказали, что это группа. Для группы такое поведение не свойственно. Если все это время они действовали инкогнито, верша тайный суд, зачем сейчас заявлять о себе таким хитроумным способом? Они не могли знать заранее, что местные жители вскроют бункер. Да и то, что ДНК сохранилась, это чудо. Скорее Линчеватель, как и всегда, выбрал идеальное место, чтобы скрыть свою жертву навечно от людских глаз. Вы не отрабатывали версию, что кто-то намеренно подкинул вам улику? Кому-то нужно, чтобы вы его нашли.

Эрика бросила красноречивый взгляд на коллег, Бирк понял, что она тоже высказывала такое предположение.

– Вы так говорите, потому что ДНК вашего родственника была найдена на месте преступления? – съехидничал худощавый детектив.

Вместо ответа Бирк полез во внутренний карман пиджака и протянул Эрике свернутый лист:

– Я составил список всех родственников мужского пола, как вы просили.

Эрика раскрыла аккуратно сложенный листок и пробежалась глазами по немногочисленным именам и фамилиям семейства Бирк. Она подняла на Расмуса удивленные глаза.

– Здесь все, о ком я знаю.

– Всего трое мужчин? – ее лицо стало жестким, взгляд, как буравчик, сверлил доктора. – А как же твой брат, который пропал больше двадцати лет назад? Я не вижу его в списке.

О брате он рассказал ей в личной беседе после полицейского симпозиума и не ожидал, что она так бесцеремонно выложит его тайну коллегам. На лице Бирка расползлась зловещая гримаса. Немецкие коллеги настороженно следили за его реакцией.

– Не думаю, что он жив, – ответил он после паузы и опустил глаза.

– И все-таки… – настаивала Эрика. – Вы родные только по матери?

– Да, – сухо ответил Расмус, ему претила мысль, что Михкель может быть замешан в убийстве.

– У тебя есть образец его ДНК?

Бирк помотал головой.

– До его похищения мы жили раздельно. Михкель жил со своим отцом в Эстонии, а я с мамой в Калининграде.

С минуту в фургоне стояла тишина, детективы размышляли над показаниями доктора. Первой заговорила Эрика:

– Мы просмотрели записи с камер наблюдения в день похищения Мюллера. Нашли его преследователя. Вел «Вольво» Мюллера с Якобсдорфа. Заставил свернуть на Лассо, там камер дорожного наблюдения нет, но мы уже и сами знаем их дальнейший маршрут.

– Вы нашли машину и ведете за ней наблюдение? Поэтому я здесь? – Бирк обвел присутствующих пытливым взглядом. – Вы готовы его взять?

Эрика кивнула. На Бирка с недоверием смотрели четыре пары глаз.