Затаившийся Оракул

Я вспомнил, что уже видел такой взгляд Хирона, когда он оценивал технику боя на мечах у Ахилла и то, как Аякс управлялся с копьем. Это был взгляд опытного тренера, ищущего новые таланты. Я никогда не думал, что кентавр будет смотреть так и на меня — будто бы мне нужно было доказывать свою силу, будто бы меня недостаточно проверяли. Я чувствовал себя таким… таким никчемным.

— Скажи мне, — сказал Хирон, — что ты слышал в лесу?

Я молча проклял свой болтливый рот. Я не должен был спрашивать, слышали ли пропавшие полубоги что-нибудь странное.

Я решил, что сейчас бесполезно отнекиваться. Хирон был довольно проницательным по сравнению с обычными кентаврами. Я рассказал ему о том, что испытал в лесу, а потом и о своем сне. Его руки сжали одеяло на коленях.

Он выглядел настолько озабоченным, насколько мог выглядеть мужчина, одетый в чулки.

— Нам стоит сказать всем в лагере держаться подальше от леса, — решил он. — Я не понимаю, что происходит, но склоняюсь к тому, что это как-то связано с Дельфами, и твоей… э, ситуацией.

Оракул должен быть освобожден от Пифона. Мы должны понять, как это сделать.

Это было легко перевести как: «Ты должен понять, как это сделать».

Хирон должен был прочитать мое опустошенное выражение лица.

— Ну же, ну же, старый друг, — сказал он. — Ты же и раньше это делал. Возможно, ты сейчас и не бог, но когда ты в первый раз убил Пифона, это было совсем нетрудно! Сотни рассказов повествовали о том, как ты с легкостью сломил своего врага.

— Да, — пробормотал я. — Сотни рассказов.

Я вспомнил некоторые из тех историй: я убил Пифона, даже не вспотев. Я прилетел ко входу пещеры, выманил его, пустил стрелу и БУМ! — на одну большую змею-монстра меньше. Я становлюсь повелителем Дельфийского Оракула, и мы все живем долго и счастливо.

И как у рассказчиков появилась мысль, что я победил Пифона так быстро?

Ладно… может, потому что я всем так и говорил. Правда была абсолютно другой. Спустя века после наших сражений мне все еще снятся кошмары о моем старом противнике.

Сейчас я был благодарен своим прошлым воспоминаниям. Я не мог восстановить всех кошмарных подробностей моей битвы с Пифоном, но я знал, что это не пустяковое дело. Мне нужна была вся моя божественная сила, мои пророческие силы и самый смертоносный в мире лук.

Какие шансы у меня, шестнадцатилетнего смертного с прыщами, в подержанной одежде и с именем Лестер Пападопулос? Спасибо, но отправляться в Грецию без моей солнечной колесницы и способности телепортироваться — значит идти на верную смерть. Простите, боги не летают коммерческими рейсами.

Я пытался сообразить, как спокойно и дипломатично объяснить это Хирону, и при этом обойтись без топаний ногами и криков. Меня спас звук рога вдали.

— Нас зовут на ужин, — кентавр натянул улыбку. — Мы можем поговорить немного позже, а? Ну а пока отпразднуем твое прибытие.

Глава 12

Ода хот-догу,

Жучьему соку, чипсам

Я ни с чем, чувак

Я БЫЛ НЕ В НАСТРОЕНИИ ПРАЗДНОВАТЬ, особенно сидя за столом для пикника и поедая еду смертных. Со смертными.

Столовая была достаточно приятной. Даже зимой магический барьер лагеря защищал нас от худших проявлений стихии. Я чувствовал лишь лёгкий холод, сидя на улице в тепле факелов и жаровен. Лонг-Айленд сверкал в свете луны. (Привет, Артемида. Не утруждай себя ответом).

Афина Парфенос на Холме Полукровок светилась, как самый большой в мире ночник. Даже лес с его соснами, окутанными мягким серебристым туманом, не выглядел так пугающе.

Мой ужин, однако, был более чем прозаичен. Он состоял из хот-догов, картофельных чипсов и красной жидкости. Мне сказали, что это сок из жуков[8]. Я не знал, зачем люди пьют жучий сок или из каких букашек его добывают, но это была самая вкусная часть трапезы, что смущало.

Я сидел за столом Аполлона со своими детьми: Остином, Кайлой и Уиллом, плюс Нико ди Анджело. Мой стол ничем не отличался от столов других богов. А ведь ему следовало бы быть более блестящим и элегантным! Он должен был воспроизводить музыку или читать стихи по команде. К сожалению, стол представлял собой просто кусок камня со скамейками по обеим сторонам. Сиденье мне показалось неудобным, хотя моих отпрысков это, похоже, не беспокоило.

Остин и Кайла засыпали меня вопросами об Олимпе, о войне с Геей и о том, каково это, превратиться из бога в человека. Я знал, что они не хотели показаться грубыми. Будучи моими детьми, они от природы были наделены любезностью высшей степени. Однако их вопросы болезненно напоминали мне о моём упавшем статусе.

Кроме того, чем больше проходило времени, тем меньше я помнил о своей божественной жизни.

Мои бесподобно прекрасные нейроны разрушались с пугающей быстротой. Раньше каждое воспоминание было как аудиофайл с высоким разрешением. Теперь же они больше напоминали записи на восковых цилиндрах. (прим. Восковые цилиндры — старейшие в истории аудионосители) И поверьте мне, я ещё помню восковые цилиндры. После поездок в колеснице от них почти ничего не оставалось.