Затмевая могущественных

— Эти военные всегда такие несносно громкие. Ужас.

Сидящая рядом с ней не то родственница, не то воспитанница приложила ручку в перчатке к лицу. Кажется, скрывала улыбку.

— Свежее пополнение, — произнес человек в генеральском мундире, украшенном внушительным «иконостасом» наград. Безусловно, сам лорд Челмсворд. — Присаживайтесь с нами, господа, не стойте. Здесь все не так строго, как в Метрополии. Официально представитесь мне уже перед всем офицерским корпусом армии. А пока располагайтесь. Вы ведь только с поезда, верно? Отдохните немного. Скоро у всех нас будет много работы.

Мы расселись за столиками, благо свободных мест было достаточно. Негры-слуги быстро принесли нам тарелки и приборы, поставили перед нами сразу несколько стеклянных бокалов.

— Не ожидали подобного в дикой Африке? — поинтересовался подсевший ко мне человек.

Он намеренно потеснил лейтенанта, с которым я даже познакомиться не успел. Тот предпочел покинуть стол. А на его место уселся очень хорошо знакомый мне человек в черном бурнусе, с кинжалом и саблей на поясе. Да и спутника его я узнал сразу. Загар не изменил майора Лоуренса.

— Отвык как-то, — пожал плечами я с самым независимым видом. — Я ведь в последнее время едва ли не в бегах.

— Невероятно, — покачал головой Лоуренс. — Неужели в Русской империи так не ценят людей? Вы ведь подарили им залежи левантийского угля. И какова благодарность? Вы — и вдруг в бегах. Я просто поверить в это не могу.

— Неужели вы, майор, не в курсе обстоятельств, из— за которых я был вынужден бежать с родины? Я просто поверить в это не могу.

Лоуренс коротко рассмеялся. Но глаза его оставались при этом ледяными.

— Мой коллега, любитель пиратских фамилий, много чего написал о вас, даже газетные вырезки прислал. Я ведь в этой Африке одичал совсем — газет не читал давно.

Смотрю, ваши заслуги и у нас остались неоцененными. Всего-то лейтенант, — Лоуренс покачал головой, — а ведь в русской армии вы были кем-то вроде капитана.

— Штабс-ротмистр, — объяснил я, — это не совсем капитан. Ближе именно к лейтенантскому званию у вас. Майор Фитцсиммонс специально в книгу соответствия званий полез, чтобы проверить. Так что на нашей службе я не потерял ничего.

— Ну мистер Евсеичев, с потерями у нас тут скоро будет все в полном порядке. Войну с зулусами ждут со дня на день.

— А вы что делаете здесь в таком случае? — решил поинтересоваться я. — Вряд ли вам удалось бы наладить разведывательную сеть в Зулуленде.

— Отчего же, — усмехнулся Лоуренс, — некоторое количество платных информаторов у меня там есть. Они снабжают меня сведениями за винтовки и патроны. Далеко не все так любят своего вождя Кечвайо, как хотят показать.

— И все-таки не ваш масштаб, майор, — покачал головой я. — Кучка жалких информаторов, работающих за патроны и ружья? Это даже не смешно, майор.

— Ваш визит, лейтенант, тоже не вызывает у меня улыбки, — отрезал Лоуренс, мгновенно отбросив шутовской тон. — Знайте, что я и мои люди следим за вами. Очень внимательно следим.

— Никогда бы не стал сомневаться в этом, майор, — ответил я.

Наши взгляды пересеклись. Мы с минуту глядели друг на друга — никто не отводил глаз. Пока нас обоих не отвлек генерал Челмсворд. Он поднялся на ноги, чего ни я, ни Лоуренс не заметили, и несколько раз звякнул серебряным ножом о стекло бокала, привлекая всеобщее внимание.

— Дамы и господа, — произнес он, — я хочу поднять этот бокал за наших новых офицеров, которые только сегодня прибыли в Питермарицбург. За вас, господа!

Он поднял бокал и осушил его до дна. Чувствовалась в его движениях изрядная практика в этом деле. Остальные выпили вслед за ним. Кто так же до два, кто только пригубил. Наши же с Лоуренсом и шерифом Али бокалы так и остались пусты. Видимо, слуги решили не нарушать ход нашей беседы и подходить к нам, чтобы наполнить их.

Глава 3

Куан Чи более известный среди зулусов, как Белый Кван, оставался для чернокожих обитателей Южной Африки чужаком. Пускай он и был правой рукой у самого Чаки. Пускай он помогал тому в объединении племен. Пускай именно он помог Чаке повергнуть его главных врагов на пути к объединению — шаманов других племен. Несмотря на все это, несмотря на то, что многие поколения зулусов рождались и умирали, а Белый Кван неизменно стоял у трона правителя их страны, он оставался чужаком. И в первую очередь из-за цвета кожи. Потому что Белого Квана прозвали белым не просто так. Ни у одного жителя колоний, даже приехавшего в Африку с противоположного конца света — из Швеции или Дании — кожа не была столь белой. У Квана она была неестественного оттенка. Если бы подданные Кечвайо хоть раз видели мрамор, то они, конечно же, уподобили бы цвет кожи Квана именно ему.