Затмевая могущественных

Торлоу пробасил глубокомысленное «аааааа». Вроде бы все понятно. Однако вроде бы и не все. Но с другой стороны, если уж офицер предлагает честному сержанту виски, то отказываться грех.

Распивать его отправились в заведение под названием «Львиная голова». Здесь на стенах висели побитые молью шкуры львов, ржавеющие копья и щиты с облупившейся краской. А чернокожие служанки красовались бритыми головами на манер женщин племени масаи. В остальном же заведение, гордо именовавшее себя рестораном, было построено во вполне европейском стиле. Оно стояло тут, и было трактиром еще при бурах. Центр главного зала занимал большой камин, который никогда не топился, само собой. А над ним висела голова громадного льва.

Торлоу, кажется, даже слышал легенду о нем. Что-то там о прокладке железной дороги и львах-людоедах, которых прикончил какой-то полковник или даже генерал. Вроде бы он и подарил ресторану голову и шкуру одного из этих львов. Но подробнее расспросить Торлоу не успел. Его выгнали из «Головы» в третий раз и запретили тут появляться. Пару раз Питер порывался почесать кулаки со здешними вышибалами — это было до крайности весело. Однако на третий — снова злосчастный третий — раз около ресторана уже прогуливался патруль с молодым офицером во главе. Понятное дело, стоит Торлоу попытаться позадирать вышибал, как он тут же окажется за решеткой на питермарицбургской гауптвахте. А то и отправится в кандалах куда-нибудь на каторгу. Этого же Питеру совершенно не хотелось.

Вышибалы грозно надвинулись на него, когда Торлоу вместе с Лоуренсом подошли к дверям «Львиной головы». Однако майор сумел остановить их одним мановением руки. В прямом смысле.

— Со мной, — бросил он, и вышибалы вынуждены были отступить. Вынырнувший было из-за угла патруль, снова с офицером во главе, тут же ретировался. Со старшим по званию, да еще и с самим таинственным Лоуренсом никто предпочитал не связываться.

— Видите ли, мистер Лоуренс, — зачастил единственный белый официант «Головы», гордо называющий себя метрдотелем, хотя он вряд ли знал, что означает это слово, — Торлоу строжайше воспрещен вход в наше заведение. Он…

— В этот раз можно, — отмахнулся Лоуренс. — Вы же не желаете спорить со мной?

— Нет-нет, никак нет, — затряс головой официант, да так сильно, что растрепал свои идеально уложенные на прямой пробор волосы.

— Вот и славно. Надеюсь, мой столик свободен?

Официант только кивал, будто китайский болванчик, которых Торлоу видел в своих многочисленных морских путешествиях во множестве лапок экзотических товаров. Официант сам проводил их к угловому столику. Сам прикрыл ширмой.

— Принеси виски из моих личных запасов, — распорядился Лоуренс, — и что-нибудь к нему. В общем, как обычно.

Официант, даже пробора своего не пригладивший, исчез. Виски он принес быстро. И закуску тоже. Все — сам. Ничего не доверив бритым чернокожим девочкам.

— За ее величество, — по традиции поднял первый тост Лоуренс.

— Правь, Британия, — уже куда более осознанно вторил ему Торлоу.

Они выпили первую рюмку. За ней незамедлительно последовала еще одна. Потом еще и еще и еще. Наконец, от тостов Лоуренс перешел к разговорам. Да к таким, что кулаки у Пита тут же зачесались, а перед глазами начала стягиваться багровая пелена.

— И вот ты понимаешь, Пит, — майор давно уже держался с ним запанибрата, — эти вот самые иностранцы так и зачастили в Африку. В наши колонии. А чего они хотят? Ясно ведь, что не собираются они служить Британии верой и правдой. — При этих словах Лоуренс пристукнул кулаком по столешнице. Когда его жест повторил Торлоу, стол подпрыгнул. Тарелки и рюмки на нем зазвенели. — Мало нам одного Эберхардта, он хотя бы ганноверец, а те — вассалы британской короны на континенте. Так теперь появляется этот русский. Русский, Пит! Ты понимаешь, русский?!

— А что в них такого? — Торлоу не очень понимал, куда клонит Лоуренс. — Если бы лягушатник, то — да. А русский что? Мы с ними вместе воевали… — И добавил: — Вроде бы.

Историю сержант знал не слишком хорошо.

— Воевали, — кивнул Лоуренс, — а после дрались против них в Крыму.

О том, что Крым этот — русская земля, и дрались они тогда вместе с половиной зарождающейся Коалиции И французами в том числе, майор тактично упоминать не стал.

— С тех пор они на нас зуб и точат, — продолжал увещевать Лоуренс. — И вообще, лягушатники-то хотя бы цивилизованные люди. А эти русские — они ничем не лучше буров или вон негров! — Он махнул рукой в сторону ширмы, прикрывающей их от остального зала ресторана. — Да даже хуже! Уж я-то имел с ними дело. Настоящие животные. Орда. Они наступают с востока на Европу. И вот один из них уже пробрался хитростью и обманом в наши колонии здесь. Теперь ты понимаешь, отчего мне хочется выпить с честным человеком?!

— Понимаю, — с легкой душой соврал Торлоу. Потому что в потоке слов Лоуренса он почти ничего не понял.