Читаем Затрещины за трещины полностью

ЧЕРТИ НАКАЧАЛИ


Проснулся вдруг директор треста ночью,


Какой кошмар! С ним рядом черт сидит!


И заявляет: — Я уполномочен


От всех чертей вам нанести визит.


У дьявола нахальная повадка,


А этот был особенный нахал —


С улыбочкой неискренней и сладкой


Назойливо директору шептал:


— Поверьте, речь идет о вашей чести!


Покуда вами трест руководим,


Все к вам должны прислушиваться в тресте


Отнюдь не вы прислушиваться к ним.


Не дорожите вы авторитетом!


Да разве можно так руководить?


Сотрудники чред вашим кабинетом


Обязаны на цыпочках ходить.


Черт их возьми! Они дают советы —


Советы вам, такой величине!


Советую советчиков за это


Без всяких-яких посылать ко мне.


Петров пришел с советом-предложеньем,


«Премировать» — вы бахнули приказ.


А ваше-то какое положенье?


Сотруднику почет и уваженье,


И что ж, выходит, он умнее вас?


Чем лучше вы с людьми, тем люди хуже,


Работа с ними не пойдет на лад.


Им не нормальный микроклимат нужен,


А нужен им нормальный микроад!..


Скорей бы прочь уйти от прегрешенья,


Воскликнуть бы: «Изыди, сатана!»


Отвергнув это мудрое решенье,


Директор молча чашу искушенья


На радость черту осушил до дна.


И с той поры известен грустный факт нам:


Похоже, трестом управляет бес,


При этом управляет бес БЕСтактно,


У подчиненных вызывая стресс.


Судите сами, бес… то бишь директор,


«Оберегая свой авторитет»,


В контакты входит лишь через селектор,


Как в крепость, не прорваться в кабинет.


Он не воспримет дельного совета.


Пошлет к чертям за честные слова,


За критику способен сжить со света,


Разнос за то и выговор за это…


А чуткость и вниманье — черта с два!..


Что? Черти — чушь?


А сами факты взвесьте.


Как вы реально объясните то,


Что никому житья не стало в тресте


И там творит директор черт те что?



ЗАНОЗЫ







НА ПОЛЕ БРАНИ





Встречает у всех одобренье,


Что так энергично сейчас


Ведется борьба с загрязненьем


 Среды, окружающей нас.


Борьбу горячо одобряют,


Но трудно среду уберечь,


Когда ее сплошь засоряет


Не в меру фривольная речь…


Над сквером мутна атмосфера,


Вороны надрывно кричат,


Испуганы пенсионеры…


В чем дело?


Фривольно не в меру


Два ухаря — два кавалера


Приветствуют встречных девчат.


…Зарядом словесной картечи


Динамик чернит небеса.


И все узнают издалече,


Как транспортной службы диспетчер


Творит языком чудеса.


…В цеху острослов плодовитый


Такой отмочил монолог,


Что виснет туман ядовитый,


Опаснее, чем знаменитый


Туман под названием «смог».


Дружинникам бы протоколом


Язык остудить удальца:


«Виновен в попытке глаголом


Не жечь, а коробить сердца».


Зловредно воздействие смога!


И даже божественный пол,


Забыв об изяществе слога,


Берет в обиход понемногу


Тот многоэтажный глагол.


…А вот, с благоверной скандаля,


При детях отец-эрудит


Бросает словечки в запале,


Которых не сыщешь у Даля,


Хоть весь перерой алфавит.


Теперь уже сами детишки


Способны среду засорить.


Меняя сырые штанишки,


Порою глаголят малышки…


 Нет, я не решусь повторить!



Идет безуспешно поныне


За чистую лексику бой.


По этой серьезной причине


Спешу обратиться с мольбой:


Конструктор! Приборостроитель!


Пред вами я падаю ниц!


Пожалуйста, изобретите


Лексический предохранитель


Иль, может быть, фильтр поглотитель


Паскудных словесных частиц.


Не медлите! Мешкать негоже!


Иначе, имейте в виду,


Разгневанный вами, я тоже


Внесу загрязненье в среду!



СКРОМНОСТЬ


Отмечала праздник небогато


Тетя Маша с мясокомбината.


Дядя Паша упрекнул ее сурово,


Что не подана на вертеле корова.



РЕКЛАМА И ЖИЗНЬ


Плакат в кафе висит при входе:


«Здесь фирменные блюда подаются».


Народ приходит и уходит,


А «фирменные» блюда остаются.



Его АВТОбиография


На личном «Москвиче» три раза


Бывал он за хребтом Кавказа,


И самолетом каждый раз


Он лично покидал Кавказ,


Подсчитывая личные


Наличные «москвичные»,


Хотел еще купить «Москвич»,


Но налетел на знак «кирпич».


Отныне вместо «Москвичей»


Он видит груды кирпичей.


И кирпичи таскает те


На личном, собственном хребте.



ЗАТРЕЩИНЫ ЗА ТРЕЩИНЫ


Не ветер бушует над бором…


А кто же? Наивный вопрос!


Оденьтесь теплей! Визитером


Явился к вам я. Дед Мороз.


Все знают по сказкам и книжкам:


Ходить не люблю налегке —


Подарки принес ребятишкам


В большом новогоднем мешке.


И не было взрослым отказа:


В тайге помогал, сколько мог,


Добытчикам нефти и газа —


Болота им, как по заказу.


Морозил для зимних дорог.


Нельзя без меня хоккеистам,


А также балету на льду:


Ледок, словно стеклышко, чистый


Для них даже летом найду.


Я добрый, но люди-занозы


Позорят меня, старика, —


Подвыпив, заводят сквозь слезы:


— Зачем Дед Мороз заморозил


В далекой степи ямщика?


Напрасно предъявлено было


Еще обвинение мне,


Что «Дарья стояла и стыла


В своем заколдованном сне».


Рассматривай факты хоть в лупу —


Нигде, ни в степи, ни в лесу


За недопоставку тулупов


Ответственности не несу.


Винить меня рады стараться:


Моя, мол, заветная цель —


Коварно и хитро пробраться


Буквально в малейшую щель.


Пробраться, а там уж злорадно


Морозить автобус, купе,


Быть гостем незваным парадных,


Гостиниц, «М», и т. п.


Бродить по продмагам, аптекам,


Вползать даже в баню ужом,


Чтоб тот, кто пришел человеком,


Домой отправлялся моржом!..


Коварно? На самом то деле


Лишь вы виноваты, друзья:


Когда не заделаны щели.


Вхожу непременно!


Но я


Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература