Завеса Аркена

Ариан принялся за кусок тёплого яблочного пирога: все вчерашние тревоги в одночасье показались ему очень далёкими. И тут он заметил пристальный взгляд тёти. Она смотрела на него поверх чашки. Глаза её окружала сетка морщин, но взгляд был таким ясным, что от него мало что ускользало.

– Ариан, я надеюсь, ты теперь понимаешь, почему я никогда не могла навещать вас?

Запив пирог глотком чая, он кивнул.

– Завеса… – предположил он.

– Да, завеса уже очень давно охраняет Аркен и его жителей. Здесь наше пристанище, наш дом. Но в городе всегда должна находиться одна из Аконитов, иначе чары разрушатся.

– Но ведь теперь завеса опять действует, да? То есть я хочу сказать – ты снова здесь, и все в безопасности.

Тётя печально посмотрела на него. Она видела царапины на его лице и следы событий последнего дня. Её взгляд остановился на его перевязанной руке, и она улыбнулась.

– Да, завеса опять защищает Аркен и его жителей, – вздохнув, она взяла его за руку. – Ты так вырос, Ариан. – Он смущённо смотрел в потолок. Но тётя продолжила: – Ты маг, Ариан, шаман, и нашёл своего спутника.

Откуда она знает?! Барнеби над своим чаем закашлялся. Ну конечно!

– Но тебе ещё столько всего нужно узнать, а время поджимает. Ты ничего не знаешь о своей семье и о том, почему был основан Аркен, и слишком мало – об опасностях, которые подкарауливают здесь, в городе, и за его пределами. Ариан, я…

На лестнице, ведущей из подвала, послышался громкий топот, и вскоре на них сверху вниз смотрел Бьорн, в бороде которого уже проступила первая седина. Чтобы пройти в дверь, ему пришлось пригнуться. Снаружи послышался смех, и Ариан бросил взгляд в сторону гостиной. Оттуда наверняка можно увидеть эту троицу. Что же там опять учинил Юри? Он явно пытался уболтать Мерле отдать ему Бильбо.

– Знаешь что, – сказала тётя с тёплой улыбкой, которую он так любил, – сейчас не самое подходящее время. Посмотри-ка, что там эти трое творят на улице. Как бы эта лошадь мне полсада не слопала! И скажи Джесмине, что мне не хватает моего каминного камня.

Пойти на улицу к новым друзьям или остаться на кухне со старыми взрослыми – сделать выбор Ариану не составило труда, и Барнеби придержал стул, чтобы тот не опрокинулся, когда Ариан бросился в коридор.

Он распахнул входную дверь и спустился по ступенькам, по которым только вчера вошёл к тёте. С тех пор столько всего изменилось. Трое друзей кормили Бильбо яблоками. Юри нежно гладил его ноздри, а Мерле стояла рядом, скрестив руки на груди. Когда он был уже на последних ступеньках, Джес обернулась и помахала ему.

– Никакой я не бард! – как раз в эту минуту возмущённо воскликнула Мерле, и, похоже, не в первый раз.

Юри широко улыбался. Уши его подрагивали, и на витых рогах посверкивали солнечные лучи.

– У тебя есть лютня, и ты сопровождаешь группу искателей приключений, чтобы поддерживать их магической музыкой. По мне, так именно что бард.

– Лютня? Это ги-та-ра! – она подняла инструмент в воздух.

Но Юри только рассмеялся:

– Да не злись ты! Ты ведь пока ещё на первом уровне. Как только поднимешься, наверняка получишь какой-нибудь стоящий инструмент.

Подойдя к Ариану, Джес, тряхнув кудрями, покачала головой.

– Эти оба станут или лучшими друзьями, или заклятыми врагами, – она засмеялась, и зубы её ярко сверкнули.

Ариан взглянул на девчонку в драных тёмных шмотках и на возвышающегося над ней тролля, который весил почти вдвое больше её.

– Так или иначе, они прекрасно подходят друг другу и Аркену, – недолго поразмышляв, заявил он.

– Мы все прекрасно подходим Аркену, – она похлопала его по плечу. – Тётя тебе уже что-нибудь сказала о письме? – с виноватым видом спросила она.

Ариан покачал головой:

– Нет, совсем ничего.

Джес вздохнула с облегчением.

– Но она хочет поговорить с тобой о каминном камне.

– Проклятье! Тогда штрафные работы ждут, видимо, не только Юри.

Улыбнувшись, Ариан оглянулся на особняк, где жило уже много поколений его семьи, и почувствовал, что он дома.

Бьорн со стоном опустился на освободившийся стул, который под его весом протестующе заскрипел.

– Я ещё раз посетил Хладно-Каменецки. Он лежит в больнице в Ротенбахе. Состояние критическое. Он потерял много крови. Врачи считают, что выкарабкается, но он очень слаб. – Бьорн, налив себе чая, посмотрел на янтарную жидкость так, словно в ней плавали ответы на все вопросы.

– А его жена? – спросила магестра.

– Она не отходит от него ни на шаг. Он… – Бьорн поднял глаза. Вчерашний день и для него не прошёл бесследно. Рану, тянущуюся от корней волос до брови, уже зашили. Его лапищи были в кровавых царапинах. Волосы выбились из тёмно-рыжей косы, в которой до сих пор торчали ветки. Магестра вытащила у него из бороды щепку. – Он очень нужен ей, – договорил он.

Магестра, вздохнув, поплотнее закуталась в коричневый платок:

– Я навещу Хладно-Каменецки, как только они вернутся в Аркен.

– Так, значит, ты не станешь изгонять их? – спросил Барнеби.

Бьорн со стуком поставил чашку на стол, и чай перелился через край. В низком голосе слышался гнев: