Завещание соседки

«Можно подумать, когда-нибудь я ежедневно интересовалась ее здоровьем!» – с легким раздражением подумала Вера. Вслух она ответила предельно откровенно:

– Я загуляла, Зинаида Борисовна. Да и беспокоить вас попусту не хотелось. Как вы?

– А вы зайдите, я и расскажу.

Этого Вере как раз и не хотелось. Но и обижать одинокую каргу тоже было не с руки. Как ни глянь, в прошлый раз старуха была с ней очень добра.

– И я не помешаю вам? – со скрытой надеждой пробормотала она.

– Ну что вы, Верочка! Разве вы не поняли, что я буквально стерегла вас у дверей?

Надо же. Удивленная и растерянная, Вера шагнула в квартиру старухи, широко распахнувшей перед ней свою нерушимую дверь в свою крепость.

Теперь Зинаида Борисовна улыбалась таинственной, заговорщической улыбкой, пропуская гостью вперед себя в гостиную.

Оказавшись в комнате, Вера ахнула, и, обернувшись, посмотрела на хозяйку большими, округлившимися глазами:

– У вас праздник, Зинаида Борисовна?

На маленьком столике был расставлен тот же, что и в прошлый раз, прелестный чайный сервис. Но главное, посредине стола возвышался небольшой, но сказочный по красоте торт, крошечный третий ярус которого венчала сахарная или еще какая, фигурка ангела.

– А вы подумайте, чей сегодня праздник?

– Не могу вспомнить. Да я просто не знаю!

– Еще чего!? Сегодня – тридцатое сентября, день вашего Ангела, Верочка. И примите мои поздравления.

Ошарашенная, Вера опустилась в старое, продавленное кресло.

– Правда, – прошептала она со смешанным чувством. Ей сразу показалось обидным, что такую приятную сердечность проявила к ней только эта едва знакомая старуха. Хотя, конечно, еще не вечер…

– Вот и будем гулять. Не скрою, Верочка, от тоски и одиночества я вдруг подумала днями: не может быть, чтобы поблизости не притаилось никакого праздника. И правда, кто ищет – тот всегда найдет! – Зинаида Борисовна с гордостью вытащила из шкафа бутылку с ликером. – Только не говорите мне, что вы сейчас торопитесь. У молодых впереди целая вечность.

– Я не тороплюсь, но мне очень неловко, – смущенно проговорила Вера, еще не придя в себя.

Тем временем старая соседка подала ей тонкую хрустальную рюмку с густым сладким напитком. Она даже раскраснелась от удовольствия. Вера подумала, что может быть, окрестные бабушки преувеличивали зловредность этой странной старухи. Наверняка преувеличивали.

– Как вам нравится моя конструкция? – Зинаида Борисовна ткнула скрюченным пальцем в сторону белоснежного торта с нежными розовыми и желтыми цветами из крема.

– Волшебно, Зинаида Борисовна! Сроду не видела ничего похожего! Теперь я понимаю, что варенье – это для вас ерунда. Неужели вы сделали это сами?

– А то кто? – самодовольно крякнула старуха. – Вы же не думаете, что у меня есть фея знакомая, – и добавила скрипуче, – у меня вообще никого нет. За вас, девочка!

Вера осушила свою рюмку до дна.

– У вас действительно никого нет? – спросила она, наблюдая, как Зинаида Борисовна разрезает торт дрожащими руками.

– Действительно.

– Извините, что я расспрашиваю.

– Валяйте. Приятно думать, что кто-то тобой интересуется.

– Мне казалось, что у вас есть внучка.

Старуха аккуратно положила кусок на тарелку и поставила ее перед гостьей. Но Вера заметила, как изменилось ее лицо. Добродушие как ветром сдуло. Жесткие складки от орлиного носа к уголкам тонких, накрашенных тусклой розовой помадой губ, пролегли особенно глубоко. В выцветших, некогда голубых глазках заметалась злоба.

– Я выгнала эту воровку.

Вера невольно вздрогнула от голоса, ставшего вдруг таким резким. Проницательные старческие глаза вонзились в нее, как иглы:

– Вам неприятно, что я так говорю о внучке? Мне тоже неприятно. Но иногда мне даже страшно становится, когда смотрю на нее. И не моя вина, что она выросла такой. Я всегда помогала семье сына, пока он был жив. И ей тоже. Но Инна – в мать. Такая же неблагодарная.

С минуту старуха смотрела перед собой, словно задумавшись. Потом встрепенулась, взяла свою тарелку с тортом и отломила кусочек позолоченной чайной ложкой. Она снова взглянула на гостью, которой явно было не по себе. Губы Зинаиды Борисовны скривила улыбка:

– Вы спросили – я ответила. Правда часто бывает неприятной.

Опустив глаза, Вера положила в рот кусочек воздушного торта. Про себя она считала до десяти, чтобы подавить возникшее в душе неприятное беспокойство. Однако нежнейший вкус опередил цифры. Она поспешила заговорить как можно беззаботнее:

– Потрясающе вкусно! Ради Бога, извините меня, Зинаида Борисовна. Я не хотела, чтобы вы вспоминали о чем-то неприятном.

– Я понимаю, – хозяйка сделала над собой усилие, чтобы смягчить выражение лица. – И я не хотела испугать вас.

Вера улыбнулась, но старуха остановила ее жестом и продолжила уже более бесстрастно:

– Становясь взрослой, Инна приходила ко мне только затем, чтобы вытянуть что-то. Да так неискусно, что меня прямо тошнило. Иногда я потворствовала, но чаще упиралась. Понимаете?

Гостья кивнула. И нужны ей эти семейные дрязги?

Однако Зинаида Борисовна, как видно, решила во что бы ни стало высказаться до конца.