Их отношения всегда вызывали недоумение у посвященных. Они действительно учились в одном классе, но по-настоящему все началось уже после окончания школы. И развивались эти отношения очень бурно. Вера и Денис были влюблены и совершенно противопоказаны друг другу. Каждый хотел быть первым, главным, и вся война сводилась к одной цели – определению пределов прочности… чего-то там. Они изводили и изводились показным пренебрежением или заведомо завышенными требованиями. Несколько раз навсегда расставались и снова бросались друг другу в объятия. Потом приблизились к самой опасной черте – привлечению к боевым действиям сил со стороны. Попытки с помощью ревности добиться от партнера капитуляции и кончились катастрофой. Ни Вера, ни Денис не ожидали, насколько разрушительными и серьезными могут оказаться их стратегические разработки. Просто они еще оставались детьми. Но, нанеся друг другу пару сокрушительных ударов, оба почувствовали усталость и что-то еще, очень болезненное и непоправимое. Столкнувшись с откровенной изменой Дениса, Вера наконец решила ретироваться. Полностью и навсегда. Она исчезла. Впрочем, он и не стал ее искать. Сделал пару контрольных звонков и смирился. Потом… прошли годы.
Она уезжала к родителям в Штаты, его тоже где-то носило. Ну а время, как водится, шло своим ходом. Дни, недели, экзамены, лыжные каникулы, годы, вечеринки. Вот только… Она пыталась изжить из души детские сказки, постыдную сентиментальность, не вписывающиеся в окружающую реальность. Она хотела быть другой. Сильной и независимой, уверенной и неуязвимой, без глупых бредней.
И вот сегодня – случайная встреча.
Вот он – на пороге.
Вера отступила и вернулась в квартиру, оставив дверь открытой. И Денис вошел.
Тот же сияющий взгляд ярко-карих глаз и упрямый подбородок. Только вместо непокорной шевелюры короткая стрижка. И все-таки совсем другой человек, не тот, который как-то напугал ее насмерть, поднявшись на крышу, чтобы на веревке спустить к ее окну сорванные с клумбы тюльпаны. И совсем не тот, который завалил собственное поступление в РУДН, потому что торчал перед МГУ, где она сдавала экзамены. А на следующий год поступил туда же. Теперь он, конечно, другой. Но между ними когда-то было такое, что не повторяется, и что не с каждым происходит… Далеко не с каждым
Совсем другой… И все-таки, вместе с ним в доме появился необъяснимый пьянящий аромат, тот самый, от которого закружилась голова.
Она стояла и смотрела, как Денис ногой захлопнул входную дверь и сделал к ней шаг:
– Что за горилла был с тобой утром?
Ответить она не успела. Что за дурь? Казалось, все давно забыто и не может уже править бал, но… возможно, боли и не будет, – мелькнуло в ее взбесившемся сознании.
А еще ее осенило: что бы ни было потом, главное – это сейчас. Это – ее мгновение, ее страсть, жизнь, взрыв. Это «сейчас» она не уступит. Все потонуло в вихре первобытной и вечной стихии, которую не c чем сравнить, кроме как со смертью и рождением… Бешеная карусель поцелуя и буря ласки, бесцеремонно отсекающие весь прочий мир со всеми тяжкими, и бросающие в самое начало времен, когда не было еще ни грешников, ни праведников. Каждое прикосновение – наслаждение, каждый вдох – вселенная, мира нет вокруг. Только внутри. И нет ничего, что можно осознать.
Наслаждение и страх, и радость, и горечь, жестокость и нежность, и черт знает что еще, чему никогда не было названия. И на поверхности не всплывало ни одной мысли.
Так было всегда. Он всегда шел до конца, до полного изнеможения, переступал все пределы, А она чувствовала себя растерзанной, и блаженствовала как красавицы в триллерах, когда Дракула пил их горячую кровь.
Наконец Вере удалось остановить грохот и кружение вселенной. Она открыла глаза. Денис сидел на постели и курил, неотрывно глядя на нее глазами, в которых резвилось до боли знакомое пламя. В комнате было почти совсем темно. Только цветная подсветка, проникающая от рекламных огней с улицы, позволяла что-то разглядеть. Она поднялась и закуталась в просторный розовый халат.
– Так что за горилла был с тобой утром?
Вера напряглась:
– Он вовсе не горилла.
– Ну-ну. Не ожидал увидеть тебя в таком обществе.
Она щелкнула выключателем, и комната озарилась мягким розовым светом бра. Ей стало смутно и слегка тревожно. Что не так?
Ах, да. Все телефоны выключены. Это все-таки слишком. Она поспешно вернула вилку в розетку, потом включила сотовый.
– Ждешь звонка?
– Нет. Но позвонить могут, – она прошла в коридор, где взгляд упал на бедного косолапого. Мишка валялся на полу, подняв кверху все четыре плюшевые лапки. – Бедняжка!
Денис неслышно возник за спиной и обхватил ее сильными, горячими руками:
– Я не помню эту игрушку.
Потеревшись головой о его щеку, она засмеялась:
– Мне подарили его сегодня.
– Вчера.
– Ну да, вчера. – стало еще веселее. – Знаешь, я проголодалась.
– Я не решался на такую прозу.