Заветы предательства

Передо мной стоял Джучи в броне, покрытой красными потеками, и с болтером в руках. Его окружали груды орочьих трупов. Позади воина я увидел вражескую стену из металлолома, которая неторопливо рушилась, пожираемая волнами пламени. Среди орд чужаков повсюду мелькали мои братья — они изводили, преследовали, истребляли, раздирали зеленокожих, будто мстительные призраки.

— Славная охота, мой хан! — заметил Джучи с искренним смехом.

Я присоединился к его веселью, чувствуя, как от улыбки открываются порезы на лице.

— И она еще не кончена! — вскричав так, я стряхнул кровь с клинка и обернулся в поисках новых жертв. В небе проносились гравициклы, подгоняемые радостно вопившими всадниками.

Под их стремительными тенями мы снова бросились в битву.

Схватка за ущелье не закончилась после взятия стен. В извилистых проходах за ними орки возвели еще немало укреплений, которые перекрывали дорогу во внутреннюю часть Дробилки. Зеленокожие окопались везде, где только могли; они толпами выбирались из укрытий, бросались на нас волна за волной, неуклюже топали по каменистому дну ложбины, спеша вступить в сражение. Втянутые в ближний бой, мы отбивали натиски со всех сторон и прорубали себе путь через длинные теснины и балки.

Многие братья оставались в седлах и летали вдоль вытянутой горной долины, уничтожая вражеские огневые позиции с проворством, не доступным врагу. Другие, как и я, наступали на своих двоих и атаковали ксеносов на бегу.

Подходя вплотную, мы чуяли запах пота и крови нашей добычи. Мы слышали их неровный рев, чувствовали, как дрожит земля под шагами их орд. Даже искореняя орков, мы восхищались их воинским умением, их дикарской отвагой. Осознавали, каких чудесных созданий мы вычищаем из бытия.

Джучи был прав: грустным окажется тот день, когда умрет последний зеленокожий.

Меня беспокоило только медленное продвижение Торгуна. Братство Бури рвалось вперед, пробивалось все дальше по ущелью, сжигало по дороге все преграды и убивало вдосталь. Я ожидал, что воины терранина будут следовать вплотную за нами. Нам бы пригодилась поддержка их отделений с тяжелым оружием.

Но Братство Луны начало отставать. Им следовало прибавить ходу.

Дойдя с боем до первого перекрестка в горном лабиринте, я вышел из битвы и предоставил своим бойцам разбираться с неприятелями.

— Брат мой! — рявкнул я в вокс-канал, который мы с Торгуном выделили для обмена личными сообщениями. — Что держит тебя? Или ты заснул? Мы обратили их в бегство!

Я старался говорить весело, как всегда делал в гуще сражения. Возможно, даже слегка рассмеялся.

Ответ Торгуна поразил меня.

— Что ты творишь? — отозвался терранин. Даже по каналу связи я разобрал гнев в его голосе. — Закрепись на текущей позиции, капитан. Ты слишком широко растягиваешь силы. Я не стану поддерживать твой темп, мы еще не зачистили собственные точки входа.

Я осмотрелся вокруг. Битва шла хаотично и изменчиво, как и положено битвам. Зеленокожая орда, громадная и безбрежная, текла вниз по ложу ущелья. Ее встречала тонкая линия Белых Шрамов, на которую яростно накатывались отряды чужаков. Нас уже заставили замедлить ход, и нужно было поскорее сломить орков, смести их, пока они не обрели наступательный порыв, отбросить их — и еще раз, и еще.

Это была срочная, неотложная задача. Наверняка Каган быстро продвигался к центру Дробилки, и другие братства спешили туда навстречу ему. Я жутко боялся опоздать.

— Мы наступаем, — произнес я. Сообщил официальным тоном. И больше не улыбался. — Мы должны наступать. Мы крушим их.

— Недопустимо. Удерживай позицию. Как слышно? Удерживай позицию!

Меня изумил его командный тон. Я даже не сразу нашелся с ответом.

— Мы наступаем, — повторил я.

Другого выбора не имелось. Торгун должен был понять это.

Терранин не отозвался. Было слышно, как он ругается на том конце канала, а на заднем фоне я едва разобрал приглушенный грохот разрывов.

Затем Торгун разорвал связь.

Джучи, который сражался неподалеку, подошел ко мне с недоуменным видом.

— Проблемы, мой хан? — спросил он.

Встревоженный, я немного помолчал. Обдумал, не приказать ли воинам оттянуться назад, закрепиться на позициях и дожидаться подхода терран. Так мы сохранили бы гармонию между братствами, которую я совсем не желал нарушать.

Мы с Торгуном были братьями. Мысль о раздоре между братьями отвращала меня.

Затем я оглядел ложбину и увидел, какую резню мы творим. Увидел мой минган во всей красе его несравненной свирепости. Увидел моих воинов, бьющихся так, как они были созданы биться — страстно и вольно.

— Никаких проблем, — сказал я, шагая мимо Джучи обратно в сражение. — Мы сокрушим их.

Мы продолжали сражаться. Пока солнца клонились к закату, мы продолжали сражаться. Когда их свет угас, и теснины превратились в озерца маслянистой тьмы, мы продолжали сражаться. Надев шлемы, мы применяли «охотничий взор» — ночное видение, — чтобы выискивать орков. Все время наступали, все время стремительно атаковали их.