Завод по производству облаков

– Пройдемся? – предложил я и кивнул в сторону дороги, желая отойти подальше от дома Зинаиды Ивановны. Незачем им с Ульяной знать о моих проблемах. Хотя неясно, проблемы ли это или что-то другое…

Серж хмыкнул, но ничего не ответил и пружинистым шагом последовал за мной. Я подметил его решимость и энергичность. Или я не знаю своего коммерческого партнера и родственничка, или Ламбер определенно что-то затеял.

Мы молча прошли в сторону парка и притормозили на пятачке, между лысыми кустами шиповника.

– Что опять случилось? Неужели разговор не мог подождать до утра? – нетерпеливо спросил я по-французски.

– Дело срочное. Завтра к нам приедут проверяющие. И мне нужен доступ в заводской архив. Я хотел сам туда сходить, но меня не пустили! Не пустили! Сказали, будто это твой приказ. А я ведь тоже совладелец завода!

Он постоянно мне об этом напоминал. Хотя вроде и не упрекал.

Я действительно приказал сменить в архиве замки. Сам не знаю, почему это сделал. Сработала ли излишняя осторожность или подозрительность. Сперва я сам собирался все просмотреть.

– Какое отношение старый архив имеет к плановой проверке? – прищурился я, совершенно не понимая, куда клонит Серж.

Про проверку я знал уже с неделю. Бухгалтерия проштудировала все отчеты, остальные отделы тоже отчитались. Я не видел повода для беспокойства. Обычное дело. Да и проверяющие в этой глуши любили коньяк, печенье, дорогой кофе и не любили лишний раз рыться в бумажках или ходить по цехам.

– Непосредственное! Ты ведь сам знаешь, что там хранятся сводные данные обо всех технических характеристиках помещений. И еще результаты старых проверок. Там важные сведения, которые нам нужны сейчас! Без них ничего не выйдет! А времени и так в обрез.

– Да у нас все документы в порядке!

– Уверен? По требованиям пожарной безопасности некоторые конструкции давно пора менять. Но их усиливали, и мне нужны эти данные и старые проекты. Если уж ты думаешь только об амурных делах, это вовсе не значит, что и всем остальным нужно махнуть рукой на проблемы завода. Если проверяющие не подпишут бумаги, мы не сможем запустить третий цех как планировали, на следующей неделе. А это значит, подставим инвестора, который вложил в нас большие деньги.

– Все будет хорошо! – упрямо повторил я, не понимая причин его беспокойства. Да, архивные документы стоило пересмотреть, но ничего критичного в этом я не видел.

– Ты совсем потерял голову от нового романа, Алекс! Ты хоть замечаешь, что творится вокруг тебя? Все только и говорят, что Орлов крутит любовь с новой сотрудницей. Раньше ты не относился к работе так безалаберно!

– Я собираюсь на ней жениться, – сообщил я Сержу, хотя может и не стоило оправдываться. – Не преувеличивай! Я постоянно думаю о работе.

– Жениться, значит… Как же память об Элен? Или ты так быстро вычеркнул из жизни ту, которую сам же и уничтожил?

Он иногда упрекал меня. Делал всякие намеки, двусмысленные замечания. Но впервые Ламбер окончательно перешел черту, чем вывел меня из состояния равновесия.

Теперь мне становились понятны его претензии к Ульяне. Он не мог допустить, чтобы в моей жизни появилась другая женщина, помимо его младшей сестры.

– Больше двух лет прошло! Элен не имеет никакого отношения к моей новой жизни. И не я виноват в том, что они с Натали погибли! Не я! Так иногда бывает, что обстоятельства складываются не лучшим образом! Теперь я наконец-то опять могу жить и могу снова жениться, если считаю это правильным для себя.

Даже не знаю, перед кем я больше оправдывался. Уж явно не перед Сержем. Скорее, пытался снова уверить себя, что гибель моей французской семьи – всего лишь роковая случайность.

– Не ты виноват? Уверен? Вспомни, как все было на самом деле, Алекс! Вспомни хорошенько!

Голос Сержа звенел в осенней тишине натянутой струной, врываясь в мои тревожные мысли. И я понимал, что отчасти Ламбер прав.

Я старался не думать о том дне, особенно в последние недели, когда стал развивать отношения с Ульяной. Старался не вспоминать напряженные отношения с женой. Но прошлое не оставляло, оно бросало тени на настоящее и неизбежно ломало мое будущее.

Ведь и с Ульяной у меня было то самое прошлое, которое стояло между нами стеной. Пускай уже и не такой высокой и неприступной… Но я чувствовал, что она до конца не разрушена. Нет-нет, да намеки на нее мелькали в голосе Ули, в ее реакциях на какие-то мои слова или действия…

Но это было прошлое, которое еще можно исправить, и я безумно этого хотел. А вот другое, то самое… там я уже ничего не мог сделать. И не мог снять с себя вину.

Потому что только я был виновен в смерти двух дорогих мне людей.