Завтра будет лучше

– Теперь ты слишком большой, чтобы я тебя утешала.

«Да! Да, да, да. Всегда да. О чем бы она ни спросила, – подумал он, – я всегда говорю „да“».

– И все-таки с тобой что-то не так, – сказала она. – Я всю ночь не смогу спать, буду волноваться.

– Со мной все в порядке, мама. Наверное, просто устал в конторе. Подумал, что сигарета поможет мне успокоить нервы. Вот и все.

– Ты что-то от меня скрываешь.

– Ничего я не скрываю! – сказал он твердо и взял ее за руку: – А теперь идем. Тебе нужно хорошо высыпаться, чтобы сохранять свою красоту.

Он проводил мать до двери ее спальни и поцеловал в щеку. Вернувшись к себе, лег и погасил свет. Долго не засыпал, потом начал проваливаться в дремоту. Лежа ничком, он яростно прошептал в подушку: «Я ненавижу тебя, мама! Ненавижу!»

Утром он не мог вспомнить, действительно ли он произнес эти ужасные слова, или ему только приснилось, что он сказал их.

Глава 22

Фрэнки и Марджи сняли комнату с ванной и кухонным уголком на Бушуик-авеню. Кровать из экономии купили раскладную, что нарушило планы Фло: покрывало, которое она собиралась подарить молодым, оказалось ненужным. Поэтому она взяла скопленные за много лет этикетки от банок концентрированного молока «Лайен Брэнд», сложенные по пятьдесят штук и перевязанные ниткой, и обменяла их на сервиз с фиалками и золотым ободком на тарелках. Эта посуда, когда ее поставили на полку, очень украсила кухоньку.

Мебельную распродажу у Бэттермена Марджи и Фрэнки пропустили, зато в магазине на Грэм-авеню им в рассрочку продали диван и два кресла – темно-зеленые плетеные, с яркими узорчатыми подушками. Кроме того, был приобретен раскладной стол, крашенный под красное дерево, и к нему два стула. На середину стола Марджи поставила черную стеклянную вазу с искусственными розами. Из дома Фло разрешила ей забрать свой комод с зеркалом. Довершал меблировку подержанный эмалированный кухонный столик с двумя белыми стульями.

Черная ваза была не единственным артистическим штрихом в интерьере. Марджи гордилась гобеленом с бахромой, висящим на стене над столом. На ее взгляд, это было последнее слово в науке создания домашнего уюта. На гобелене изображалась средневековая сцена охоты – очень красивая. Только один ряд ниток по центру прошел не совсем ровно, из-за чего верхняя часть руки одного из охотников не состыковывалась с нижней.

– Тебя надули, – сказала Фло, заметив это.

Марджи объяснила, что продавец обратил ее внимание на дефект и сбавил цену.

Кроме гобелена на стенах висели две литографии в рамках: «Мальчик в голубом» Гейнсборо и «Плачущая Мария Магдалина» с тициановскими волосами и в голубом одеянии. Марджи любила голубой цвет.

Подаренный Фрэнки сундук, в котором хранилось приданое, встал между двух окон. Марджи положила на него несколько подушек в чехлах, очень похожих на обивку мебели, и посадила французскую куклу с длинными ногами, завязанными в узлы, – подарок Рини. Фло, когда спросили ее мнения, согласилась с тем, что сундук, пожалуй, может сойти за оконный диванчик.

Тщательно все проинспектировав, она предрекла, что от соседей сверху поползут тараканы, а от соседей снизу – клопы, но в целом объявила комнату очень современной и «конфортабельной». Хенни ничего не сказал, однако ощутил гордость, ведь дочь уже сделала шаг вперед: ее квартирка была обставлена лучше, чем их старая.

Вечерами последней недели Марджи наводила в своем гнездышке порядок. Когда все было готово, пригласила Рини и Рути. Подруги визжали от восторга.

– С ума сойти! – заключила Рини. – Вот бы и нам с Сэлом так!

– Все у вас будет, – успокоительно сказала Маржи. – Когда-нибудь.

– Собственная ванная! – воскликнула Рути. – Твой нареченный случайно не печатает деньги?

– В этой ванне я намерена жить, – заявила Марджи.

– «Утопи свои печали», – пропела Рини.

– Не «утопи», а «прокури», – поправила Рути.

– Правильно «и пропой свои печали».

– Нет, «утопи»!

– Нет, «пропой»!

– Нет, «пропей»! – пошутила Марджи.

Девушки захохотали. Они все смеялись и смеялись и никак не могли остановиться. «Чего это нас так разобрало?» – спрашивали они сами себя, с трудом переводя дыхание. Вопрос остался без ответа. Они были еще слишком молоды, чтобы понимать, что смеются только потому, что молоды.

Глава 23

За несколько дней до свадьбы мать затеяла с Марджи деликатный разговор в сомнительном уединении ее спальни.

– Есть кое-какие вещи, которые ты должна знать, раз уж ты выходишь замуж. – Фло болезненно покраснела.

– Я их знаю, мама, – сказала Марджи мягко.

– Знаешь? – Точно опилки, в которые бросили зажженную спичку, в уме Фло вспыхнуло подозрение. – Так вот, значит, как ты развлекалась у меня за спиной! – выпалила она. – Я сижу дома одна, думаю, что ты хорошая девочка, а оказывается…

– Нет. Просто девушки в конторе… ну… мы разговариваем о таком.

– Хорошая же у тебя компания! Треплетесь обо всяких непристойностях, вместо того чтобы работать. Вот когда я была девушкой…

– Мама, если ты когда-нибудь перестанешь меня ругать, я, наверное, умру от неожиданности.