Завтра утром

— Знаешь, как вышел этот подонок? Не так давно. Его скользкого адвоката надо за это расстрелять. Плевать, что получается по тестам на ДНК, — кровь на месте преступления могли и перепутать. Тогда просто не было такой техники, как сейчас. Для меня Шевалье навсегда останется хладнокровным убийцей. Он покромсал на куски и несчастную мать, и детей. А Никки Жилетт чуть все не порушила. К счастью, его все-таки осудили… А теперь он на свободе. Куда мир катится?

— Кому ты это говоришь.

— К такой-то матери на легком катере, вот куда. Никки Жилетт тогда была еще девчонкой, подрабатывала в газете на летних каникулах. И уже тогда у нее было амбиций выше крыши.

Рид фыркнул, но не признался, что собирается поговорить с журналисткой. Чем меньше Морисетт будет знать, что он делает за спиной управления, тем лучше для нее и для ее работы.

Он решил узнать, где и каким образом Никки берет информацию, хотя она наверняка не захочет выдавать свои источники, пользуясь Первой поправкой к Конституции[7]. Но не тут-то было. Ничто не заставит Рида поверить, что отцы-основатели хотели этой поправкой защитить тех кретинов, которые разглашают внутреннюю информацию и ставят под угрозу расследование преступлений. Но из Никки не так легко что-то вытрясти. Она сильная и упрямая. Решительно делает свою работу. Прошлым летом во время дела Монтгомери она не оставляла его в покое. Сегодня она хочет получить эксклюзивное интервью. Что ж, так и будет. Только интервьюером будет Рид. Никки Жилетт слишком много знает. Это ставит под удар расследование. И это опасно. Для всех. И для нее тоже.

Он посмотрел на часы. До встречи с Никки еще несколько часов. Интересный будет разговор. Кроме всего прочего, Никки умна и привлекательна. Ум и красота — смертельное сочетание для Рида. К тому же избалована — родилась в богатой семье, с серебряной ложкой в почти идеальных зубах.

Морисетт высадила его около участка. Следующие несколько часов он плотно занимался насилием в семье: жена «случайно» всадила в мужа пять зарядов дроби. Он мог бы выжить, но одна из пуль попала в шейную вену, и он истек кровью до того, как жена вышла из состояния «смятения, истерики и паники» и наконец позвонила 911. Когда на место происшествия прибыл первый полицейский, она спокойно сидела в кресле за столиком и курила. По оценке Рида, с этим делом все было ясно.

Он уже собирался уходить и потянулся за курткой, как зазвонил телефон.

— Рид.

— Рик Бенц, полиция Нового Орлеана, — ответил звонивший. Это был напарник Рубена Монтойи. — Я получил твое сообщение. Ты спрашивал насчет человека по имени Вине Ласситер.

Рид повесил куртку обратно на кресло.

— Да. Он брат жертвы убийства. Нам надо его найти. Мы не только хотим сообщить ему о смерти сестры, но и выяснить, где он был в день ее пропажи.

— А что случилось с сестрой?

В голове навязчиво крутились образы Бобби Джин, такой живой, привлекательной, сексуальной, и в то же время мысли о том, как она сражается за жизнь в темном, холодном гробу, очень реальная картина ее трупа. Рид подавил гнев на мерзавца, который убил ее, и спокойно, как только мог, рассказал все Бенцу.

— Так что мы ищем всех, кто связан с Барбарой Маркс.

— Можно понять. Так этот сукин сын хоронит их заживо? — Бенц негромко выругался. — Мы продолжим поиски, но найти Ласситера будет трудновато. Он исчез месяца три назад. Не сообщил в полицию и не оставил адреса. Женщина, с которой он жил, не знает или не хочет говорить, что с ним случилось и куда он делся. Некоторые у нас думают, что он решил скрыться от крупного долга, но его поймали и убили, тело утопили где-нибудь в море, но это всего лишь предположение. Не могу сказать, что с ним случилось, потому как сам не знаю.

Опять тупик. Рид забарабанил пальцами по столу.

— Да уж. Может, еще что-нибудь про него расскажешь?

— Я принес его дело. — Рид услышал, как переворачиваются страницы. — У него с четырнадцати лет все время были неприятности, но, я думаю, ничего серьезного, хотя сейчас эти записи не найти, он же был несовершеннолетним. В девятнадцать он участвовал в вооруженном ограблении. Продал своего приятеля, выторговал смягчение приговора, отмотал срок и вышел пару лет назад. А с тех пор вроде как встал на прямую дорожку. Устроился телепродавцом чистящего оборудования, сошелся с женщиной, с которой познакомился в «Анонимных алкоголиках». Зовут ее… сейчас посмотрю… Ванда Парсонс. До конца августа Ласситер был образцовым гражданином. А потом исчез. Просто как-то вечером не пришел домой. Либо убедительно разыграл свое исчезновение, либо где-то получил пулю. Грузовик его нашли брошенным рядом с Батон-Руж. Никто не видел, что там случилось. В октябре мы проверяли всех его знакомых и сестру тоже. Никто ни слова не слышал.

— Думаешь, его убили?

— Не знаю, но в управлении большинство так думает.

— Сообщи тогда, если что-то изменится и Ласситер объявится.

— Ладно. Ты тогда тоже, да?

— Именно. Спасибо. И привет Монтойе.

— С удовольствием бы передал, — сказал Бенц, — но я давно его не видел. Он куда-то пропал.

— Он вернется?

— Не знаю. Не уверен.