Завтра в тот же час

– Прошу прощения, – сказала Элис, когда Мэри-Кэтрин-Элизабет подобралась достаточно близко. Та, все еще жуя, подняла вверх палец, прося Элис подождать, но Элис в этот момент уже обогнула диван и пробиралась через частокол ног, щекоча всем лодыжки перьями на платье.

В ванную выстроилась небольшая очередь. Элис улыбалась всем женщинам, которые улыбались ей, то есть каждой. Мужчины сбились в плотный сгусток в прихожей. Все были одеты примерно в одинаковые рубашки: половина с заправленными, половина навыпуск. Папаши в рубашках навыпуск были самые отбитые. Финансистов и банкиров среди них не было, но были юристы и те, у кого в семьях было достаточно накопленного капитала, чтобы им вообще не нужно было работать. Последняя группа, в свою очередь, делилась на документалистов, снимавших фильмы о торговле людьми, и алчных, жадных до власти любителей кокаина, которые из кожи вон лезли, чтобы их папочки ими гордились. Элис удостоилась пары кивков и одного взмаха руки. Казалось, что они жаждут завести с ней беседу не больше, чем она с ними. Томми стоял у бара в небольшой компании мужчин и сжимал чье-то плечо. Так вот как это работает? Парочки просто переглядываются друг с другом с разных концов квартиры, а потом, может быть, занимаются сексом, зная, что оба наверняка успели испытать мимолетный интерес к кому-то, с кем разговаривали в течение вечера. Элис глянула на телефон. Ей страшно хотелось, чтобы Сэм перезвонила. Она собиралась прийти? Спрашивать об этом у Томми было слишком неловко.

Элис врезалась в одну из официанток, едва не отправив на ковер полный поднос крошечных кишей.

– Простите, – воскликнула она и тут же удивленно добавила: – Эмили?

Эмили выпрямилась и залилась краской.

– Нет, это вы простите, я сама виновата.

– Нет, это я на тебя налетела. Что ты здесь делаешь? – Они обе вжались в стену, чтобы пропустить других официантов.

– Не ожидала, что вы вспомните мое имя. Э‑э‑э… Вот это да. Ну, это просто подработка, а так я все еще в Бельведере. – Щеки Эмили полыхали.

– Точно, – ответила Элис. – Как-то по-дурацки вышло. Я просто очень рада тебя видеть. Как Мелинда поживает?

Эмили втянула подбородок.

– Мелинда? Ну, хорошо, наверное. Она уже где-то года два как на пенсии. Я помню, когда вы приходили с Дороти, с вами беседовала Патриша.

– Точно, – подхватила Элис. – Вылетело из головы. А ты сама как? Как с Рэем? – Элис чувствовала, что ее несет. Очевидно, что в этой жизни, в этой временной шкале, в этой реальности она попросту не может ничего знать о личной жизни Эмили. Она и ее саму-то не должна знать. Но вместе с тем ей отчаянно хотелось нормально с кем-нибудь поговорить.

Краснеть Эмили было уже некуда, оставалось только самовоспламениться.

– У меня все отлично. Э‑э‑м, у Рэя тоже. А мы что, когда-то о нем говорили? Хотя, неважно, мне нужно отнести эти киши вашим гостям. – Эмили скользнула спиной по стене, чтобы обогнуть Элис, и той пришлось подвинуться, чтобы не задеть большой серебристый поднос. Из невидимых колонок заиграли Talking Heads: «Это не мой прекрасный дом, это не моя красотка-жена»[21]. Дверь в ванную наконец открылась, и из нее появилась Сэм.

У Элис словно гора упала с плеч. Она бросилась обнять Сэм, но ей помешал внушительный бугор размером с надувной мяч. Элис опустила взгляд на живот Сэм.

– Ой, прости! – сказала она.

Сэм закатила глаза.

– Не делай такое лицо, – сказала она. – Это было запланировано.

Элис схватила Сэм за руку и потащила по коридору в спальню, оставляя за собой дорожку из розовых страусиных перьев.

Глава 41

Сэм, не дожидаясь особого приглашения, уселась на кровать и скинула обувь.

– У меня так раздуло ноги. Я как будто пытаюсь ходить на двух колбасках. – Она закинула одну ногу на другую и принялась ее массировать.

– Сколько у тебя детей? – спросила Элис. – Ты ведь вышла за Джоша? Того, с которым вы познакомились в Гарварде.

– Господи, Элис! – Сэм отпустила ногу, и та грузно приземлилась обратно на пол. – У тебя припадок, что ли?

– Нет, все нормально. – Элис запнулась. – Точнее, не все нормально. В смысле когда-нибудь все, наверное, станет нормально, но сейчас все немножко странно. – Элис металась вдоль кровати, колыхая перьями, но потом остановилась у окна и выглянула на улицу. Некоторые деревья уже пожелтели. Прошел уже почти целый день. Время намеревалось идти дальше, продолжить ускользать. Ей нужно было принять решение. – Ты помнишь мой шестнадцатый день рождения?

В отражении оконного стекла Элис увидела, как Сэм развернулась в ее сторону. Ее живот формой напоминал идеально накачанный баскетбольный мяч. Как часы, что показывают трехмерное время. Теперь Элис знала, каково это – чувствовать, что у тебя внутри кто-то плавает. Она почувствовала легкий фантомный толчок в районе пупка. Напоминание.

– Помню, – ответила Сэм. – А ты помнишь?