Завтра в тот же час

– Ты знаешь, что я имею в виду. Какого-то решения, развязки – их просто нет. – Леонард покачал головой. – И ты не можешь пытаться вечно. Или можешь, но кончишь в итоге так же, как и я. Вот что происходит. Вот чего они не знают. Со Скоттом и Джеффом такого не было, они в любую секунду были готовы собрать манатки и махнуть в восьмидесятые в своих дурацких жилетках. И с Зарей тоже. – Леонард перевел взгляд на Элис. – Я пытался сделать Зарю похожей на тебя. В итоге она превратилась в отдельную личность, как и все другие, но когда я только начинал, я всегда держал в голове тебя. Мотался туда-сюда и знал, что ты поступишь точно так же. Мне кажется, примерно так же чувствуют себя родители, когда их дети получают права. Ты вышла за пределы моей досягаемости, и мне оставалось лишь надеяться, что ты со всем справишься. И ты справилась. Как и Заря.

– Так что мне делать? – спросила Элис. Она чувствовала себя неловко. Ей не шестнадцать, ей сорок, и она уже знала, что отец не ответит на ее вопрос, не сможет, даже если бы очень хотел. – Почему ты мне ничего не сказал?

– Я сам долго не знал, как все это влияет на мое тело. А когда узнал, что мне было делать? Стать жандармом? Я не хотел им становиться. Мы все делаем то, что должны, сами выбираем, как нам поступать, что мы хотим делать и что нам нужно делать, – сказал Леонард. – Хочешь, посмотрим «Свою игру»?

Она хотела. Элис подтащила стул вплотную к кровати и подождала, пока отец нашарит в постели огромный больничный пульт с кнопками размером с четвертак. Ему пришлось взяться за него обеими руками, чтобы включить телевизор. Элис положила голову на пластмассовый бортик кровати и повернулась лицом к экрану. Ведущий Алекс Треке точно знает ответы.

– У меня еще один вопрос, – сказала Элис.

– Всего один? – усмехнулся Леонард и тут же закашлялся, а потом добавил, махнув на телевизор. – Там у ребят вопросов побольше.

– Я всегда возвращаюсь в свой день рождения. Почему? Там ведь ничего не происходит, в смысле ничего грандиозного. – Элис уставилась на свои ногти. – Для меня, по крайней мере.

– Мне это знание недоступно, – ответил Леонард. Он выглядел очень уставшим. – Но что я точно могу сказать, так это то, что в день, когда ты родилась, я стал лучшим человеком. Понимаю, это звучит очень пошло, но это так. До того как ты выбралась наружу, я постоянно думал только о себе, и меня это вполне устраивало. – Леонард улыбнулся. – Я хотел поговорить с тобой об этом.

– О том, каким ты был говнюком? – спросила Элис. Даже сейчас она не могла сдержаться и оставить их привычные шуточки и шпильки.

– О том, что я чувствовал, возвращаясь назад. Это было… – Голос у Леонарда начал дрожать. Он несколько раз откашлялся и потряс головой. – Я никогда не чувствовал столько любви. За всю свою жизнь. Ты помнишь, как мы однажды ходили на свадьбу и невеста сказала своему новоиспеченному мужу, что она будет любить его сильнее, чем любого из их будущих детей?

Элис закатила глаза.

– Да-а. – Ей тогда было одиннадцать, и она весь вечер поглощала бесконечные коктейли «Ширли Темпл» в нарядном вельветовом платье.

– Как бы они-то до сих пор женаты, а я развелся, но я даже близко не любил Серену так, как любил тебя. Ни ее, ни Дебби. – Сказав это, Леонард приложил палец к губам. – А в тот день я испытал всю эту любовь разом. Как будто нефтяная вышка взорвалась. Может, все дело в этом. Я знаю, что не всегда был хорошим отцом. Но я старался. Мы ведь неплохо справились?

– Мы справились отлично, пап. Мы справились отлично.

Больница гудела – где-то по полу скрипела тележка, кто-то кашлял или кричал, медсестры здоровались с посетителями, со стороны регистратуры долетали смешки, – но Элис всего этого не слышала. Она прикрыла глаза и задумалась обо всем, что у нее было в ее шестнадцатый день рождения. Отец, которого она любила, с которым искренне хотела провести время и который верил в ее осознанность и самостоятельность. Лучшая подруга. Первая любовь. Элис стало интересно, меняется ли этот день-остановка в течение жизни? Быть может, в сорок, пятьдесят или шестьдесят у нее выдастся день, настолько переполненный любовью, что в свои девяносто она скорее предпочтет отправиться туда. Но там не будет Леонарда, потому что, несмотря на все ее усилия, он к тому времени уже уйдет. Возможно, для кого-то шестнадцатый день рождения был не самым лучшим днем в жизни, но для нее был, по крайней мере, пока.

– Это «Братья времени»? – сказал участник, держа руку на кнопке, и их лица залились довольным румянцем, потому что они понимали: он угадал.

Часть шестая

Глава 57