Зажмурься покрепче

Хардвик достал бумажник и предъявил удостоверение.

Охранник внимательно изучил его и скис.

— Хорошо, подождите здесь, я его позову.

Не отводя взгляда от посетителей, он ввел какой-то код на телефоне и заговорил:

— Сэр, к вам детектив Хардвик и мистер Гурни… Да, прямо на въезде… Нет, больше никого. Да, конечно, — он протянул трубку Гурни.

Нервный голос Эштона сказал:

— Боюсь, вы приехали в неудачный момент. Не уверен, что могу…

— У нас всего несколько вопросов, доктор, и еще мы бы хотели осмотреть территорию, чтобы лучше понять, как она устроена.

Эштон вздохнул:

— Ладно, я кого-нибудь за вами пришлю. Передайте трубку охраннику.

Получив отмашку, охранник кивнул на небольшую площадку за сторожкой.

— Припаркуйтесь там. Дальше движение транспорта запрещено. За вами придут.

Шлагбаум поднялся, и Гурни проехал на площадку. Оттуда был виден забор, и он с удивлением заметил, что тот сверху был увенчан спиралью колючей проволоки.

Хардвик смотрел в ту же сторону.

— Думаешь, это чтоб мальчишки не лазали или чтоб девчонки не сбегали?

— Про мальчишек я как-то и не подумал, — отозвался Гурни. — Но это вариант. Школа, битком набитая одержимыми сексом девицами… даже если это нездоровая одержимость, все равно это магнит для пацанов.

— Особенно если это нездоровая одержимость, — поправил его Хардвик, выходя из машины. — Идем, перетрем с привратником.

Охранник, который до сих пор не вернулся в сторожку, с интересом посмотрел на них. Теперь он выглядел чуть дружелюбнее.

— Вы насчет этой Листон, которая тут работала?

— Вы были знакомы? — спросил Хардвик.

— Представлены не были, но я знал, кто это. С Эштоном работала.

— А с ним вы знакомы?

— Часто вижу его, но мы почти не общаемся. Он, как бы это сказать, малость скрытный, что ли.

— Держится на расстоянии, да?

— Да, на немалом.

— Так вы не ему подотчетны?

— Нет, Эштон напрямую тут мало с кем общается. Слишком важная персона, сами понимаете. Почти все подотчетны доктору Лазарю.

Гурни расслышал в этом комментарии легкую неприязнь и перевел взгляд на Хардвика, рассчитывая, что он тоже ее заметил. Но Хардвик был невозмутим, и Гурни спросил сам:

— А какой он, доктор Лазарь?

Охранник помедлил, видимо, размышляя, как бы ответить без неприятных последствий.

— Я слышал, что он не самый дружелюбный человек, — сказал Гурни, вспоминая описания Саймона Кейла.

Этого оказалось достаточно, чтобы охранник тут же выдал себя.

— Дружелюбный?! Хах! — спохватившись, он добавил: — Ну нет, он, может, нормальный, но какой-то, блин…

— Не очень приятный в общении? — подсказал Гурни.

— Даже не знаю, как сказать. Он такой себе на уме. Бывает, разговариваешь с ним, а ощущение, что он вообще не здесь. Помню, был случай… — он осекся, потому что раздался хруст гравия под колесами.

Все повернулись к парковочной площадке. К машине Гурни подтянулся темно-синий микроавтобус.

— Вспомнишь Лазаря, он и появится, — буркнул охранник.

Человек, который вышел из микроавтобуса, был далеко не молод, но хорош собой. Однако черты его бледного лица были настолько симметричны, что это выглядело неестественно, а волосы были такого оттенка черноты, какого можно добиться только при помощи краски. Он кивнул на пассажирскую дверь машины.

— Садитесь, прошу, — сказал он. Выражение его лица, по-видимому, означало улыбку, но выглядело как гримаса человека, которого раздражает дневной свет. Он вернулся на водительское место и стал ждать.

Гурни и Хардвик сели сзади.

Лазарь вел медленно, впившись взглядом в дорогу. Спустя пару минут они куда-то свернули, и сосны расступились перед небольшим парком с ухоженным газоном и кленами. Мощеная дорожка перешла в классическую аллею, в конце которой возвышался неоготический викторианский особняк с пристройками в том же стиле с обеих сторон. Перед особняком аллея раздваивалась. Лазарь свернул направо, и они направились к задней части здания мимо пышных ландшафтных клумб. Здесь две части дороги вновь встречались, и уже вторая аллея вела к большой часовне из темного гранита. Узкие стекла в витражах напоминали исполинские красные карандаши, но Гурни подумал, что они выглядят как зияющие раны в камне.

— У школы собственная церковь? — удивился Хардвик.

— Это уже давно не церковь, — ответил Лазарь. — Только здание осталось. Даже жалко, — добавил он.

— Почему жалко? — поинтересовался Хардвик.

Лазарь задумчиво ответил:

— Церкви заставляют задуматься о добре и зле, о преступлении и наказании… — пожав плечами, он остановился перед часовней и выключил двигатель. — Впрочем, мы ведь и без всякой церкви заплатим за свои грехи, верно?

— А где все? — спросил Хардвик.

— Там, внутри.

Гурни поднял взгляд на башню цвета сумерек и поежился.

— Доктор Эштон тоже там? — уточнил Гурни.

— Я провожу вас, — сказал Лазарь и вышел из машины.