Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Комиций, по словам Тита Ливия, был «прихожей курии», то есть здания Сената. Первую курию построили на Комиции в легендарные времена царя Тулла Гостилия. Гостилиева курия была, вероятно, простым зданием во вкусе республиканской строгости. В 100 году до н. э., в год рождения Юлия Цезаря, она стала местом расправы с трибуном и народным любимцем Луцием Сатурнином. В это время римскую республику уже лихорадило вовсю. Диктатор Марий, в руках которого в этот момент была сосредоточена почти вся государственная власть, был многим обязан своим сторонникам Сатурнину и Главции, но их популистская деятельность ставила его во все более двусмысленное положение в среде знати; когда громилы Сатурнина и Главции убили невыгодного для их хозяев кандидата в консулы, возмущение достигло предела, и Марию было поручено разобраться с ситуацией. Марий разрывался на части; однажды вечером к нему одновременно пришли сенаторы, требующие приструнить Сатурнина, и сам Сатурнин, который хотел прижать к ногтю сенаторов — и Марий под предлогом расстройства желудка бегал из одного конца своего дома в другой и бессовестно врал всем. На следующий день на Форуме разыгрался настоящий бой. Сатурнин со сторонниками потерпел поражение и окопался на Капитолийском холме; противники перерезали внешние коммуникации, и сатурнинцы, лишенные провианта и воды, были вынуждены сдаться. Плененного Сатурнина привели в курию с намерением предать его сенаторскому суду, но многие аристократы были так взбешены, что забрались на крышу, проломили в ней дыру и забросали Сатурнина камнями.

В 80 году до н. э. курию отреставрировал следующий харизматический лидер, Сулла, но в этом виде она простояла недолго: тридцать лет спустя борьба двух политических соперников, Клодия и Милона, выплеснулась на улицы в виде бурных рукопашных стычек между сторонниками соответствующих партий; однажды на Аппиевой дороге приверженцы Милона встретили самого Клодия и убили его. Взбешенные клодианцы приволокли тело своего предводителя в курию и устроили там погребальный костер. На этом история Гостилиевой курии закончилась: она сгорела.

В философском диалоге Цицерона «О пределах блага и зла» один из участников говорит: «Глядя на нашу курию (я имею в виду Гостилиеву, а не эту новую, которая, как мне кажется, стала меньше с тех пор, как ее расширили), я всегда думал о Сципионе, Катоне, Лелии… место обладает огромной силой, способной вызывать воспоминания».[4]

Здание или помещение, хорошо известное оратору, использовалось в риторической практике как мнемонический прием. Оратор мысленно располагал части своей речи по разным углам помещения, а потом, во время выступления, представлял себе это помещение и таким образом вспоминал, что за чем следует.

Имена

В глубокой древности у римлянина могло быть всего одно имя (такое, как «Ромул» или «Рем»), но в исторические времена у каждого уважающего себя гражданина их было три: личное имя (praenomen)

, родовое имя (nomen) и фамильное имя (cognomen) — например, Гай Юлий Цезарь или Публий Овидий Назон. Личных имен было немного — два-три десятка, а часто встречающиеся и вовсе можно было пересчитать на пальцах: Гай, Марк, Луций, Публий, Гней, Квинт, Секст.

Родовое имя уходило корнями в глубокую древность, к основателю рода. Оно заканчивалось на — ius

или — aeus (что по-русски традиционно передается как — ий и — ей): Юлий, Клавдий, Гораций, Корнелий, Анней.

Фамильное имя было по своему происхождению прозвищем, некогда полученным основателем отдельной ветви рода («семьи»), например Агенобарб («рыжебородый»), Цицерон («горошина»), Целер («быстрый»), Брут («глупый»), Сципион («скипетр»).

Иногда смысл фамильного имени терялся в веках (мы не знаем, что значили слова «Цезарь» или «Катон»).

Фамильное имя, как правило, переходило по наследству от отца к сыну, но за какие-то выдающиеся достижения гражданин мог получить дополнительное имя (второй cognomen или agnomen) — например, Кретик («Критский») за подчинение острова Крита римской власти или Африкан («Африканский») за боевые заслуги в Африке. Иногда такой агномен присуждался посмертно — так, один из борцов за безнадежное республиканское дело остался известен в веках как Марк Порций Катон Утический, в честь самоубийства, совершенного им в африканском городе Утике.

У женщин собственных имен как таковых не было; их называли женской версией родового имени.