Здесь, на знакомых тротуарах... (СИ)

– Полотенце вроде должно быть нормальное…

– Тогда что телишься? Бросай!

– Люди же! – мотнул головой Иван на нескольких прохожих, в испуге жавшихся к домам – первых, встреченных ими в переулке, прежде тот был пуст. – А если их заденет?

– Да не сделается ничего твоим смертным! – в ярости прорычала Лягушка. – Ну, оттолкнет их чуток в сторону – в худшем случае по паре синяков заработают! Бросай, или точно не уйдем!

Решившись, юноша швырнул назад полотенце – то выстрелом хлопнуло в полете, и прямо за задним бампером автомобиля, походя раздвинув близстоящие здания, растеклась неширокая, но быстрая река. Влетев в нее на скорости, Кот разом увяз, зафыркал, барахтаясь, и подхваченный бурным потоком, сгинул вниз по течению.

– Ничего себе! – ошеломленно покачал головой Иван – пусть умом чего-то подобного он от полотенца и ждал, подсознательно, видимо, до конца не верил, что волшебство сработает.

– Уфф! – в свою очередь выдохнула Василиса. – Пронесло! Напомни мне потом сказать Повелителю, чтобы компенсировал тебе потери инвентаря!

– А река – она тут что, теперь навсегда останется? – почти и не слушая ее, выговорил юноша.

– Через минуту-другую исчезнет без следа, – заверила его Лягушка. – Только мы уже далеко отсюда будем!

Аккурат под аккомпанемент этих ее слов кабриолет жабой выпрыгнул из переулка на проспект – и в самом деле совершенно пустой, лишь откуда-то издали доносились недовольные гудки застоявшихся на светофорах машин. Лихо развернув «коробчонку» вдоль улицы, Василиса от души дала газу. Стрелка спидометра радостно дернулась, уверенно поползла к отметке «140», и едва ту пересекла, как в глазах у Ивана окончательно потемнело.

А перекрытый городской проспект, по которому только что бешено мчался зеленый кабриолет, наоборот, озарило яркое полуденное солнце.

* * *

Никто/Некто

Она не видела, как набежали зловещие черные тучи. Не слышала, как зазвенело разбитое стекло в окне. Не ощутила касания острого осколка, упавшего ей на каменное плечо и отскочившего, не причинив вреда.

Не удивительно: она уже давно ничего не видела, не слышала, не ощущала. Не помнила. Не понимала. Ни о чем не думала.

Ало-золотое перо, спланировавшее к ней из разбитого окна, не стало тут каким-то исключением: его она тоже не заметила. И уж тем более не могла сейчас знать, что это не целое перо – обрезок, пусть и довольно крупный. А вот серебристую каплю, вылившуюся из недр рассеченного кошачьим когтем стержня и неспешно скатившуюся ей по лицу – почувствовала! Впервые за долгие десятилетия небытия посреди ничто пробудилось нечто!

Подхваченное ветром, опустошенное перо полетело своим путем, а стоявшая у входа в фитнес-клуб «Золотое Сечение» статуя девушки вздрогнула, словно живая, выронила из рук опостылевшее весло – и прозрела!

Мимо как угорелый пронесся какой-то рослый парнишка с рюкзаком в руках – и она его увидела! А еще ощутила в нем тень силы – той самой, что недавно бурлила в вернувшей ее к жизни капле – и теперь теплилась в ней самой!

Девушка дернулась вслед за незнакомцем, но движение оказалось для нее слишком резким – как видно, перенапрягшись, она снова окаменела, даже не сумев сойти с круглого постамента. Зрения, правда, при этом не утратила: увидела, как вслед за парнишкой промчался мимо здоровенный – с тигра, наверное, размером, если не со слона! – черный кот.

Разве такие большие коты бывают?

А разве статуи оживают?

Оживают – если изначально не высечены из куска камня, а кем-то коварно заколдованы… Только кем? И кто она такая сама?

Нет ответов. Пока нет?

Между тем к девушке вернулась способность шевелиться. На этот раз она была осторожна – не суетилась, двигаться старалась неспешно и плавно. Но все равно опять застряла – уже в арке. А потом – еще раз, посреди безлюдного переулка. И еще – кажется, уже на глазах у прохожих. И еще. И еще… Однако, рано или поздно отмерев, продолжала и продолжала потихонечку ковылять. Куда? Толком не знала и сама. Но куда-то ей было сейчас очень, очень нужно! И значит, она дойдет! А потом – будь что будет!

Глава двадцать четвертая

Иван

– Сумa, сумa, верни, что взяла! – почти скороговоркой выдал юноша, и рюкзак буквально выплюнул из своих недр Жар-Птицу.

Распластавшись на паркетном полу Кащеева кабинета, несколько секунд та непонимающе хлопала глазками, затем поджала крылья к бокам, неуклюже перевалилась на лапки, нахохлилась и, слегка склонив голову набок, пристально посмотрела на Ивана. Во взгляде ее будто бы читался упрек – и вопросы.

– Чир-рк-к! – почти не разевая клюва, выразительно обронила Маша – типа: «Ну и что это сейчас такое было вообще?!». Так, по крайней мере, ее понял юноша.

– Яга собиралась сварить из тебя суп и сожрать! – принялся оправдываться он. – Пришлось вмешаться!

– Чик-к-р! – недоверчиво дернула хохолком Жар-Птица. Что за чушь, мол?

– К сожалению, это правда, – выдохнул Иван. – Для этого-то она тебя изначально и искала…

– Чик-к-к-кр-р-р! – «И какого лешего тогда ты меня сам к ней привез?!»