Здравствуй, комбат!

Имена в этом как бы предисловии — подлинные, подлинными являются и некоторые имена в самом повествовании. Когда книга выходила первым изданием, живы были командир дивизии М. И. Запорожченко, дивизионный инженер В. П. Домикеев, командир химроты Н. Е. Краснов. Теперь их уже нет — война догнала их через десятилетия, преждевременно вырвала из наших рядов. Но продолжают поход, живут и действуют ветераны нашей гвардии комиссар дивизии А. Ф. Сухенко, комиссар саперного батальона М. М. Шульжик, командир взвода, позже полковой инженер И. М. Казаков, политрук второй роты С. Ф. Лапинис — это он возглавлял поход за «языком» через Дон — о нем идет речь в книге, — и поделился некоторыми воспоминаниями со мной, — командиры полков Т. Ф. Андрющенко, Герой Советского Союза С. М. Вильховский, Герой Советского Союза Геннадий Величко, который на всю жизнь огорчен, что первого на войне при обороне плацдарма ему пришлось убить не фашиста, а своего напарника, бросившего окоп и побежавшего к немцам. Живы и многие другие, поддерживают дружеские связи, проводят встречи ветеранов в местах былых сражений — в станице Вешенской, Ворошиловграде, в Донбассе, в Запорожье и других городах, куда после яростного боя входили первыми.

Все они для меня — и добрые товарищи, и соратники, и в определенном смысле соавторы, потому что рассказу о сражении предшествовало само сражение, повествованию — деяние.

Почему я начинаю с «фактографии»?

Повествования мои слагались в разное время на протяжении ряда лет, каждое в своей законченности. Теперь, когда они собрались воедино, мне показалась соблазнительной мысль сопроводить их краткими историческими экскурсами. Человек на войне видит мало и выполняет свою задачу в узкой полосе фронта, но $ то же время является участником грандиозных событий, имеющих иногда мировой резонанс. Может быть, мои ссылки помогут отчетливее увидеть и отдельного человека, солдата и командира, на общем фоне грозных событий 1942 года и лучше понять сущность того, что они делали ценой жизни и смерти. Говорят, что память о прошлом — это капитал, доходы с которого получает будущее.

РАССТРЕЛ НА РАССВЕТЕ

Я предполагал, что он будет написан, этот приказ. Я ждал, что его принесут.

И его принесли. Вечером. Часов в одиннадцать. Не в штаб, а прямо в землянку. Он гласил: мне вместе с комиссаром батальона присутствовать при расстреле Шершнева Вадима Сергеевича. Упомянутый расстрел «имеет произойти» в пять ноль-ноль перед строем командиров частей на лугу, напротив школы хутора Г.

Связной, доставивший пакет, был потен, пропылен и все посматривал в темное, заволоченное облаками небо, где, как на душном болоте, висел комариный зуд немецкого самолета.

— Не труди шею… — сказал ему мой ординарец. — После войны будешь на жирафу похож.

— Летает… Слышишь?

— А что ж ему, по земле елозить? Самолет!

— А как треснет?

— Не треснет. Ничего он там не видит, как слепой на чердаке. Всего дела — на психику давит.