Здравствуй, незнакомец

– Должно быть их оставил наш таинственный слесарь в качестве розыгрыша. – Гарретт вынула один цветок и провела им по щеке и губам. Её пальцы задрожали. – Теперь все мои пробирки испачканы, – сказала она, пытаясь говорить сердито.

– Доктор Гибсон, вы что... сейчас заплачете?

– Конечно же, нет, – возмущённо ответила Гарретт. – Ты же знаешь, что я никогда не плачу.

– Ваше лицо покраснело. А глаза повлажнели.

– Это воспалительная реакция. У меня повышенная чувствительность к фиалкам.

Элиза выглядела встревоженной.

– Мне их выбросить?

– Нет. – Она прочистила горло и продолжила более мягким голосом: – Нет, я хочу их оставить.

– Всё в порядке, доктор?

Гарретт медленно выдохнула и попыталась ответить нормальным тоном:

– Я просто устала, Элиза. Не о чем беспокоиться.

Она никому не могла довериться. Ради Итана, ей приходилось молчать. Гарретт поступит так, как он просил, и забудет его. Он всего лишь мужчина.

В мире полным полно мужчин. Она найдёт другого.

"Когда-нибудь вы выйдите замуж за хорошего, порядочного мужчину с традиционными взглядами, который подарит вам детишек и домашний очаг"... Захочет ли Итан детей в будущем? А она сама? Не существовало никаких логических причин, по которым ей следует иметь детей или вообще выходить замуж, но её поразила мысль о том, что, возможно, она готова рассмотреть такую перспективу в дальнейшем.

Ей в голову пришла смущающая идея. Если встретить правильного мужчину, то список вещей, которые ты никогда бы не сделала, внезапно становится намного короче.

Глава 9

Дверь в кабинет Дженкина была слегка приоткрыта. Итан остановился, чтобы постучать об косяк, пытаясь оставаться внешне спокойным, несмотря на предчувствие, которое тяжёлым грузом лежало на сердце. Способность скрывать эмоции, один из его самых полезных навыков, исчезла. Он был весь на нервах, и его одолевал необузданный аппетит. Ему казалось, что все его намерения прозрачны словно стекло, слишком много лжи приходилось держать в памяти.

Итан был таким всю прошлую неделю, с тех пор, как провёл вечер с Гарретт Гибсон. Мысль о ней глубоко засела внутри него, она стала центром всех его размышлений и чувств, будто он существовал только как сосуд, вмещающий её в себя.

Жизнь казалась чертовски проще, когда ему нечего было терять. Его убивала необходимость оставаться вдали от Гарретт. Только стремление обеспечить её безопасность останавливала Итана от похода к ней.

– Войдите, – послышался расслабленный голос Дженкина.

Итан прошёл внутрь. Он попал в новое правительственное здание через чёрный вход для слуг и младшего персонала. Даже не имея необходимости в осмотрительности, он бы предпочёл использовать его вместо дерзкого вычурного парадного и прохода по приёмным комнатам, с их изрядно позолоченной лепниной, и рядом мраморных колонн, вырастающих из  лазуритового пола. Итан находил такое убранство удушающим. Нарочитые интерьеры были призваны провозгласить власть и величие империи, которая правила почти четвертью земного шара и отказывалась уступать даже дюйм своей территории.

Дженкин настоял на том, чтобы совокупность смежных контор под крышей новейшего здания на улице Уайтхолл были отрезаны друг от друга.  Министерство внутренних дел держало все сквозные двери постоянно запертыми, поэтому никто не мог попасть оттуда непосредственно в Министерство иностранных дел, Министерство по делам Индии или Министерство по делам колоний. Вместо этого посетителям приходилось спускаться на улицу, проходить вдоль здания и подниматься по другой лестнице. Свободное перемещение между конторами усложнило бы задачу Дженкина плести интриги.

Угловое расположение кабинетов обеспечивало вид на соседнее здание, в котором раньше проводились петушиные бои. Итан подозревал, что Дженкин предпочёл бы, чтобы арена всё ещё располагалась там, ведь он был из тех людей, кто наслаждается кровавыми видами спорта.

В комнате царила такая жаркая атмосфера, что можно было запросто потушить общипанного петуха. Дженкин всегда зажигал огонь в камине, даже летом. Шеф шпионской сети обладал элегантным телосложением, его фигура была тонкой и длинной, словно кинжал, которая в данный момент занимала одно из двух массивных кресел перед очагом. На его редеющих светлых волосах и строгих чертах лица заиграли оранжевые отблески, когда он окинул Итана взглядом сквозь спиральные кольца сигарного дыма. Его глаза обладали коричневым оттенком цвета корицы, взгляд должен был бы казаться тёплым, но почему-то никогда не производил такого впечатления.

– Рэнсом, – подталкивая к нему сигарный столик, любезно сказал он. – Нам нужно многое обсудить этим вечером.