Здравствуй, незнакомец

Итан ненавидел вкус табака, но сигара из рук Дженкина являлась знаком благосклонности, от которого никто не отмахивался. Присев, он взял сигару с резной подставки из чёрного дерева. Осознавая, что мужчина внимательно наблюдает, он тщательно выполнил ритуал. Дженкин всегда подчёркивал важность деталей: джентльмен должен знать, как зажечь сигару, как сидеть на лошади, как правильно произнести вступительное слово.

– Ты никогда не сойдёшь за прирождённого джентльмена, – однажды сказал ему Дженкин, – но, по крайней мере, сможешь смешаться со знатью, не привлекая к себе внимания.

Обрезав кончик сигары гравированными серебряными ножницами, Итан зажёг длинную спичку и подпалил покровный лист. Он поднёс сигару к губам и начал медленно вращать, воспламеняя наполнитель, а потом умело затянулся.

Дженкин улыбнулся, делал он это редко, возможно, осознавая, что производит впечатление поглощающего пищу хищника в этот момент.

– Давай перейдём к делу. Ты встречался с Фелбриггом?

– Да, сэр.

– Что на этот раз его разозлило? – пренебрежительно спросил Дженкин.

Дженкин и Фред Фелбригг, комиссар столичной полиции, жестоко соперничали между собой. Дженкин и его восемь сотрудников секретной службы стали прямыми конкурентами Фелбригга и его команды из полудюжины штатских “активных полицейских". Дженкин относился к Скотланд-Ярду с открытым презрением, отказываясь сотрудничать или делиться разведданными. Он публично заявил, что лондонская полиция - это некомпетентная стая дураков. Вместо того, чтобы использовать их в качестве дополнительной рабочей силы, Дженкин послал за королевскими ирландскими констеблями в Дублин.

Чтобы добавить к нанесённому удару ещё одно оскорбление, должность Дженкина в Министерстве внутренних дел даже не существовала официально: он и секретная разведка никогда не были одобрены парламентом. Вряд ли можно винить Скотланд-Ярд и Фреда Фелбригга в том, что они пришли в бешенство.

Однако Дженкин приобретал власть так же легко, как дышал. Его влияние распространялось повсюду, даже в отдалённых иностранных портах и консульствах. Он создал международную сеть шпионов, агентов и информаторов, которые не подчинялись никому, кроме него.

– Фелбригг жалуется, что за год не получил никаких данных из посольского отдела разведуправления, – сказал Итан. – Он говорит, что информация из консульств попадает напрямую к вам, а вы ею не делитесь.

Дженкин выглядел самодовольно.

– Когда на карту поставлена национальная безопасность, у меня есть полномочия делать то, что я считаю нужным.

– Фелбригг собирается встретиться со  специальным уполномоченным и министром внутренних дел, чтобы обсудить с ними этот вопрос.

– Идиот. Думает, что будет какая-то польза, если он станет ныть, как школьник?

– Он собирается не только ныть, – ответил Итан. – Фелбригг говорит, что обладает разведданными, которые доказывают, что вы подвергаете опасности британских граждан, скрывая крайне важную информацию.

Дженкин посмотрел на него взглядом, который смог бы содрать кожуру с репы.

– Что за данные?

– Доклад о том, что из Гавра в Лондон  два дня назад отплыла шхуна, гружёная восемью тоннами динамита и двадцатью коробками с детонаторами. Фелбригг собирается сообщить специальному уполномоченному и министру внутренних дел, что вы знали об этом, но держали при себе. – Итан замолчал, слегка затянувшись, он выдохнул струю дыма, а затем продолжил бесцветным тоном: – Лондонскую портовую полицию даже не предупредили. И теперь груз таинственным образом исчез.

– Этим занимаются мои люди. Портовой полиции знать об этом не нужно, они только испортят всё то, чему был дан ход. – После короткой паузы он добавил: – Кто отправил информацию Фелбриггу?

– Портовый служащий в Гавре.

– Я хочу знать его имя.

– Да, сэр.

В последовавшей тишине Итан порадовался сигаре, благодаря которой у него нашлось занятие, ему было куда смотреть и чем занять руки. Дженкин всегда умел так безошибочно читать своего ученика, что от него почти невозможно было скрыть какую-либо информацию. Итан изо всех сил пытался не высказаться по поводу пропавшего динамита. Его тошнило и одолевала ярость от одной мысли, в каких злодейских целях этот ублюдок планировал использовать взрывчатку.

Но, с другой стороны, Итан испытывал  неподдельное горе. За последние шесть лет они с Дженкином привязались друг к другу. Юноша, нуждающийся в наставнике, и пожилой человек, который хотел, чтобы кто-то олицетворял его представления о репутации джентльмена.