Здравствуй, труп

На улице заметно потеплело, крупные рыхлые снежинки тяжело шлепались на лобовое стекло и быстро таяли, растекаясь по поверхности мутными мокрыми зигзагами. Павел включил дворники, видимость улучшилась, в зеркале заднего вида маячила серенькая «десятка», Градов заметил ее еще на выезде из Рузавина, и это ему не понравилось.

— Что бы это значило? — озадаченно пробормотал он и резко сбросил скорость.

«Десятка» немедленно притормозила, продолжая висеть у него на хвосте.

— Не нравится мне это, — забеспокоился Павел. — А может, я, как та ворона? Куста боюсь? Надо проверить! — вслух сказал он, резко сдал вправо, прижался к обочине и остановился.

«Десятка» прибавила скорость и пронеслась мимо так стремительно, что Градов не успел заметить ни номера, ни сидевшего за рулем человека.

— Показалось. Нервы сдают, однако, — процедил сквозь зубы Павел и неторопливо тронулся с места.

Хорошенько поразмыслив, он решил, что осторожность не помешает, и впредь он будет внимательнее следить за дорогой. Один раз они с Сабиной уже прохлопали слежку и жестоко за это поплатились.

— Особенно Сабина, — мрачно усмехнулся Павел.

И, словно в память об убитой девушке, из динамиков полилась ее любимая песня «Елисейские поля». Павел вздрогнул:

— Черт! Мистика какая-то! — он быстро переключился на другую волну и, заслышав озорной матерок Трахтенберга, облегченно выдохнул:

— Умом трогаюсь помаленьку.

Слушая пошловатую трескотню радиоведущего, он постепенно расслабился и начал посмеиваться над его незамысловатыми шутками, как вдруг почувствовал, что проголодался.

— Ого! Аппетит — это хорошо! — бубнил он, прибавляя газу. — Значит, жить буду.

С момента убийства Андрона он еще ни разу не испытывал голода. Машинально поглощал завтраки, обеды и ужины, не ощущая ни вкуса пищи, ни ее запаха. Ощущая себя чем-то сродни биороботу, он употреблял пищу в качестве набора белков, жиров и углеводов для поддержания основных физиологических функций организма.

— Заскочу перекусить, — решил он и, завидев маячившую впереди красную крышу заправки, сбросил скорость.

Симпатичное здание кафе с двусмысленным названием «Подкрепись-ка» призывно сияло чистыми окнами. Павел не стал загонять машину на стоянку. Оставив ее рядом с заправкой, он заспешил к веселенькому домику с зеленой крышей. В пустом зале пахло шашлыком, курицей-гриль и пирожками. Устроившись за жухлым кустом диффенбахии у окна, он заказал салат из свежих овощей, шашлык и жареную картошку. Невысокая, крепко сбитая девушка в красном переднике принесла заказ и вернулась за прилавок.

Павел с вожделением посмотрел на еду, взял вилку и только положил в рот ломтик огурца, как опять увидел серую «десятку»! Ту самую серую «десятку», которая следовала за ним от самого Рузавина, она неторопливо выруливала на трассу, лица водителя за тонированными стеклами видно не было. Машина выбралась на шоссе и двинулась в сторону Москвы. Аппетит у Павла пропал, он решительно отодвинул тарелку и задумался. Может, это простое совпадение? Странно. Если водитель «десятки» обедал, то почему они не столкнулись с ним здесь, в кафе? Если же он только заправлялся, то Павел его тут не застал бы. Заправка отнимает от силы минут десять, а Павел простоял на обочине пятнадцать минут, а потом ехал аккуратно, не спеша. Что-то здесь не так. Раздосадованный Градов подозвал официантку:

— Скажи-ка, милая, у вас кто-нибудь до меня обедал? Ну минут этак пятнадцать назад?

Девушка отрицательно мотнула головой:

— Заходил тут один. Купил пару чебуреков и ушел.

— Как он выглядел?

Заметив тревожный огонек в глазах посетителя, девушка забеспокоилась:

— Да что случилось-то? Вы что из милиции?

— Ничего не случилось, — раздельно произнес Павел и положил на стол сторублевую купюру. — Я не из милиции. Просто хочу знать, как он выглядел.

Воровато оглядевшись, официантка сунула смятую бумажку в карман передника и наморщила узкий лоб, отчего тот сделался похожим на срез слоеного пирога:

— Среднего роста, светловолосый, в серой спортивной куртке, лет тридцать, может, сорок. Не знаю.

Павел продолжал выжидательно смотреть на девушку:

— И все?

— Все, — официантка растерянно теребила край красного передника. — Мне что деньги вам назад отдать? — испуганно пролепетала она, видя, что мужчина не спускает с нее прищуренных глаз.

— Хм, не надо, иди, — буркнул Павел. — А глаза? Какого цвета глаза? — крикнул он вслед уходящей девушке.

— Н-не помню. Светлые, вроде. Серые. Или голубые. Я правда не помню, — жалобно сказала девушка.