Здравствуй, труп

Во втором часу ночи ему удалось крепко опутать ковер. Прикрепив концы веревок к лебедке, он осторожно потащил груз наверх. Ковер сильно раскачивался, стукаясь о стенки колодца, цеплялся за неровности и бетонные выступы, застревал, вырывая рычаг лебедки из слабеющих рук Павла, и с шумом валился обратно. Павел в изнеможении опускался на колени и тер разгоряченное лицо колким снегом, потом опять принимался вертеть ручку лебедки. С третьей или четвертой попытки ему удалось-таки подтащить ковер к краю колодца, ухватившись за веревочные узлы, Павел наполовину вытащил тюк наружу, напрягся и из последних сил потянул сверток на себя, тяжелый рулон подался и неожиданно повалился прямо на Павла. Ноги подкосились, и он рухнул в снег, придавленный огромным свертком.

— Да чтоб тебя! — придушенно крикнул Павел, стараясь освободиться от свалившегося на него тюка.

Выбравшись из-под него, он отряхнулся и, обращаясь к ковру, серьезно заявил:

— Мне, друг, под могильную плиту еще рановато. А вот тебе в самый раз. К утру местечко на Ваганьковском я тебе обеспечу. Руки твои загребущие там похороню. А остальное — где придется, брат. Не обессудь.

Павел ласково похлопал ковер по шершавому боку и тихонько рассмеялся. Подобрал концы веревок и потащил страшный сверток к сараю. Ночью хорошо подморозило, и крепкий наст громко трещал, ломаясь под тяжестью ковра. Остановившись возле дощатых дверей сарая, Павел упал на четвереньки, аккуратно разрезал веревочные путы и медленно пополз вокруг тюка в поисках конца, скреплявшего его скотча. Нашел. Намертво приклеившаяся пленка отрывалась от исподней части ковра с оглушительным треском, и Павел то и дело озирался вокруг, опасаясь привлечь внимание страдающего бессонницей соседа или случайного прохожего. Удостоверившись, что вокруг тихо, он снова принимался за работу. Отодрав скотч, Павел толкнул ковер, но тот даже не шелохнулся. Тогда он принялся пихать его ногами, постепенно разматывая тяжелый сверток. Раскатав рулон, он решился взглянуть на содержимое — на узорной поверхности красного ковра лежало замерзшее тело Андрона. Заиндевевшее лицо ничуть не изменилось, широко распахнутые синие глаза с белыми от инея ресницами удивленно смотрели в звездное небо, колени, подтянутые к животу, и вытянутые вдоль тела руки придавали некогда грозному сопернику вид жалкий и даже комичный. Павел опустился рядом с мертвецом на корточки, машинально взял его за ледяную кисть и проговорил:

— Ну вот и встретились, Андрон. Забавно так встретились. А ведь как ты, брат, старался! Из кожи вон лез, чтобы всегда и во всем быть первым. Преуспел. Хвалю. Даже на том свете и то первым оказался! Ха-ха-ха! — надсадно засмеялся Павел, покачиваясь над трупом. — И вот результат: ты мертв, братишка, а я — вот он, живехонек. Тебе назло.

Каменная пепельница, хранившая отпечатки пальцев Лизы, торчала из-под неловко подвернутой ноги трупа, Павел протянул было руку, чтобы взять ее, как вдруг неведомо откуда полыхнул сноп ослепительного света. Градов инстинктивно зажмурился и вскочил, судорожно хлопая себя по карманам в поисках пистолета.

Поздно. Четверо в балаклавах налетели на него, сбили с ног, заломили руки назад, надели наручники и повернули лицом к свету, бьющему из двух мощных прожекторов, установленных на крыше милицейского джипа. Градов лихорадочно вертел головой, прикидывая возможность побега, но уже через минуту понял утопичность своих надежд. Человек шесть в камуфляже с автоматами прочесывали двор, еще трое направлялись в дом. К Градову подошли несколько человек в гражданской одежде, невысокая темноволосая женщина в рыжей дубленке кивнула в его сторону и негромко сказала спутникам:

— Вот он, голубчик! Девять трупов — один я.

— Н-да, а по виду не скажешь, — поддержал высокий плотный мужчина с сединой на висках.

— Павел Градов? — обратился он к поникшему Павлу. — Вы арестованы по подозрению в убийстве Сабины Тим, Дмитрия Шустова, Изольды Дортман, Алексея Кривоноса и его охранников, охранника компании «Джитек» Григория Мельникова, а также своего бывшего компаньона Андраника Каспарова.

— Я его не убивал, — едва слышно прошелестел Градов, чувствуя, как слабеют ноги. — Это он меня убил. Меня и мою семью.

— Неужели? На мой взгляд, вы, по сравнению с ним, выглядите значительно лучше, — ехидно обронил все тот же с проседью.

Градов не ответил, он медленно повернулся к распростертому на снегу телу и неожиданно засмеялся, сначала чуть слышно, потом все громче и громче:

— Твоя взяла, Андрон! Признаю. Ликуй, сволочь! Ты победил! — громко выкрикивал он в припадке безумного веселья.

Истерический безумный хохот убийцы над мертвым телом производил страшное впечатление. Стоявший рядом милиционер ударил Градова прикладом автомата, тот мешком свалился на истоптанный снег и принялся неистово кататься по нему, не переставая дико хохотать. Временами он в изнеможении останавливался, хрипел, потом коротко взвизгивал и снова принимался буйно смеяться.

— Омерзительно. Он, кажется, сумасшедший, — прошептала Ольга, отворачиваясь.