Здравствуй, труп

— Ну тебя, Палева, — рассердился Стас. — До Рузавина восемьдесят шесть километров осталось. Угомонись уже, может, успеешь покемарить.

Глава восемнадцатая

По дороге домой Павел думал только о трупе, спрятанном в его собственном колодце.

— Нет, ну какая сволочь, а?! — в бешенстве восклицал он, сжимая руль с такой силой, что в какой-то момент едва не вырвал рулевую колонку. — Какая ловкая сволочь этот Раджа, чтоб ему ни дна, ни покрышки! Так обвести меня вокруг пальца! Спрятать покойника у меня же под носом! Он бы еще ко мне в холодильник его положил, мразь. Мне это и в голову прийти не могло. Это что ж получается? — в запале спрашивал он себя и отвечал: — Получается, что я, как последний лох, уже целый месяц живу на пороховой бочке.

В том, что Дортман сказала ему правду, он ни секунды не сомневался. Он трясся от возбуждения и грязно матерился, лихорадочно вращая рулевое колесо. Разогнавшись до ста шестидесяти в час, опомнился и резко сбросил скорость.

— Не хватало еще, чтоб меня сейчас за превышение тормознули.

Остаток пути Градов размышлял о том, куда ему сплавить труп. По зрелом размышлении он остановился на самом хлопотном, но и самом надежном способе — расчленить труп и закопать останки в разных местах. Лучше всего на заброшенных свалках, там шансов отыскать гниющие куски плоти меньше всего, деловито рассуждал он.

Добравшись до дома, первым делом заглянул в колодец. Осветив темную скважину фонариком, он действительно увидел присыпанный снегом длинный тюк, прислоненный к боковой стенке колодца. Волна дикого возбуждения охватила его, он едва не спрыгнул в колодец, но затем взял себя в руки, успокоился, помозговал и отправился в дом. Накормив дочь, он для отвода глаз посидел перед телевизором. Потом уложил Варю в постель и, дабы не вызывать у ребенка никаких подозрений, почитал ей сказки Андерсена. И только удостоверившись, что дочь крепко спит, Павел снова отправился во двор.

План был предельно прост: спустить внутрь лестницу, обвязать ковер веревкой и с помощью лебедки поднять тело наверх. Затем оттащить его в сарай и пустить в ход бензопилу, потом аккуратно упаковать части тела, погрузить тючки в машину и — поминай как звали.

Дело, однако, не заладилось. Сначала лестница зацепилась за верхний край ковра, и он никак не мог ее отцепить. Пришлось спускаться вниз по веревке, но стоило ему повиснуть на ней всей массой, как раздался угрожающий треск, и Павел едва не рухнул на дно. «Засел бы в колодце вместе с покойничком. Вот был бы номер!» — с ужасом думал он. Обливаясь холодным потом, он подтянулся на руках и, с трудом перевалившись через высокий деревянный бортик колодца, кубарем покатился в снег. Падая, сильно ударился спиной и громко вскрикнул от боли.

Пришлось идти за другой веревкой. Все бельевые веревки хранились в бане, Павел перерыл целый ворох истрепанных, пока не вспомнил, что новые Марина держит на кухне, в нижнем ящике стола. Кряхтя и чертыхаясь, поплелся в дом, споткнулся на крыльце и едва не расквасил себе нос. «На левую ногу споткнулся. Дурная примета, однако», — подумал он и протопал на кухню. В темноте нашарил в шкафу штоф водки, открыл пробку, понюхал и передернулся от мерзкого сивушного запаха, налил целый стакан и со словами «И как эту мерзость пьют!» опрокинул в рот.

После допинга он почувствовал себя много бодрее и, вернувшись к колодцу, даже крикнул в его гулкую тишину:

— Андрон, не скучай там, дружок! Сейчас я тебя достану.

Мертвец, понятно, не отозвался. Немного захмелевший Павел укоризненно погрозил присыпанному снегом ковру пальцем и заявил:

— Молчишь, сволочь? И правильно. Отговорил ты свое, браток, теперь моя очередь.

Пыхтя и отдуваясь, он снова полез в колодец. На этот раз все получилось. Павел благополучно отцепил застрявшую лестницу и установил ее как положено. Обливаясь потом, он принялся обвязывать объемный тюк веревками. Ворочать тяжеленный ковер в узком пространстве колодца было крайне неудобно, громадный сверток угрожающе качался, грозя придавить Павла, больно ударяя его по плечам и обдирая в кровь руки. Павел сопел и ворочался, будто медведь в берлоге.

— Ничего-ничего, все у меня получится, — подбадривал он себя.

Время от времени он задирал голову вверх, чтобы перевести дух и полюбоваться ночным небом. Млечный путь из колодца виделся втрое ярче, серебристая россыпь сияющих звезд манила и завораживала, и Павел подолгу любовался открывшейся со дна колодца красотой. Таинственный свет далеких галактик действовал на него успокаивающе, и, немного передохнув, Градов вновь принимался за дело. Вспомнилось, как они с Андроном в десятом классе выпросили у физички школьный телескоп и целую неделю со щенячьим восторгом наблюдали Луну и Марс с крыши Пашкиной пятиэтажки. Господи, неужели это было? Павел даже всплакнул от умиления.

Время шло, а дело подвигалось медленно. Павел дважды выбирался наружу, чтобы проверить обстановку и выпить водки. Вокруг было тихо, и, взбодренный очередной дозой алкоголя, он снова спускался вниз.