Здравствуйте Аисты

Я в амортизатор так вцепился, будто за четверых тянуть собрался. Упираюсь ногами в песок, тяну что есть силы. Сначала ничего. Но по мере натяжения резины становится труднее. Под конец просто тяжело. Жарко. Пот глаза ест. Ноги по песку скользят. Амортизатор ладони жжёт.

Отсчитали мы шагов пятьдесят, и тут инструктор старт взял. В кабине есть такой рычажок. Потянешь его—и планёр от стопора отцепляется.

Я только и заметил, как УС-4 стремительно сорвался с места и помчался на нас, стоявших на концах амортизатора. Упал я плашмя на песок (откуда мне знать, что планёр пронесётся мимо?), а ребята рассмеялись:

— Не бойся, новичок, это инструктор шутит, испытывает, есть ли у тебя выдержка.

— Ничего себе выдержка! — поднялся я, сконфуженный, отряхивая песок. — А если по башке стукнет? ..

— Инструктор такого не допустит, — успокаивают, — крыло выше головы проходит.

Планёр, промчавшись над нами, взмыл вверх, потом нос опустил и заскользил плавно в долину. Тихо, красиво — одно

загляденье! Вот он приблизился к земле, выровнялся и, замедляя скорость, незаметно коснулся земли, проскользил с десяток метров на лыже и остановился. А потом на правое крыло опустился, словно немножко передохнуть захотел.

Тут все ребята со стартовой команды, сверкая пятками, помчались к планёру. Тимоха подхватил двухколёсную тележку на резиновом ходу—и тоже вниз.

А я чего стою? Срываюсь с места, обгоняю всех и первым подбегаю к планёру. Инструктор поднимается с сиденья, не спеша шагает на холм — видно по всему, что полётом доволен, погода хорошая.

Ребята подхватывают планёр на руки, ставят на тележку и везут по песку на старт. Невольно приходит на ум поговорка: «Любишь кататься, люби и саночки возить». Я впрягаюсь в тележку и вместе со всеми тяну планёр на гору. Хотя она не так уж и высока да и склон не очень крут, но УС-4 весит около ста килограммов. Чувствуется! Но ничего не поделаешь, ведь у планёра нет мотора и колёс, сам на горку не зарулит. Вот и приходится таскать.

На старте всё повторяется в прежнем порядке: ставим планёр на место взлёта,Тимоха цепляет тросики стопора, а я опять бегу на амортизатор. Начинают свои учебные полёты ребята.

До позднего вечера старый УС-4 взмывает в воздух с бугра и садится в лощинке. К концу дня я так натаскался амортизатора, что болели руки, спина, ноги. Наконец, планёр занесли в сарай, который все гордо именовали ангаром, а амортизатор и прочее стартовое имущество—в избушку, которую планеристы называли хибарой. Я перевёл дух. Нелегко быть планеристом!

Тимоха построил ребят в две шеренги и доложил инструктору:

— Группа курсантов-планеристов построена для следования домой!

Я Стоял в стороне, как посторонний, и чувствовал себя неловко: вроде и не чужой среди них, но ещё и не свой.

Инструктор заметил меня и сказал:

— А вы что, товарищ курсант, в стороне стоите? Становитесь в строй!

Он так и сказал: «товарищ курсант». Значит, я принят

в планёрный кружок Дворца пионеров и теперь буду учиться летать на планёре!

Куда девалась моя усталость! Настроение сразу поднялось, словно я сам уже взлетел на УС-4 выше аистов. Ребята в строю, мои новые товарищи, заулыбались, зашевелились, раздвигая шеренгу, и уступили мне место «по ранжиру», то есть по росту.

И когда инструктор скомандовал: «Смирно! На трамвайную остановку с песней шагом марш!», я не выдержал и первым запел авиационный марш:

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор.

Нам разум дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца — пламенный мотор!

Более счастливого человека в этот день на земле не было.

ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

аждому лётчику первый полёт запоминается на всю жизнь.

А у меня сначала был не полёт, а всего-навсего маленький подлёт над самой землёй. Но именно этот небольшой прыжок в воздух запомнился лучше, чем дальние и продолжительные полёты, которые были потом, потому что с него начался мой путь в небо.

На учебном УС-4 нет второй кабины для инструктора. С самого начала курсант делает всё сам. Во время тренировок на земле инструктор всегда находится возле планёра. А в воздухе?

В воздухе инструктора рядом нет, и потому курсанту остаётся одно: всё очень хорошо выучить и запомнить на земле.

Инструктор подвёл меня к старому, уже не летающему планёру, развернул его против ветра и приказал сесть в кабину: «привыкнуть к положению пилота в кабине».

Я уселся на маленькое фанерное сиденье, поставил ноги на планку, расположенную впереди на балке. Впрочем, по-авиационному — это не планка, а педали, от которых идут тросы к рулю поворотов. Я подвигал педалями, с любопытством оглядываясь назад. Действительно, руль поворотов подчинялся малейшему движению ног. Инструктор объяснил:

— Нажимаешь на педаль правой ногой — планёр поворачивает вправо, нажимаешь левой — влево.

Я усердно подвигал педалями, чтобы запомнить это получше. Инструктор терпеливо выждал и предупредил: