Здравствуйте, доктор! Записки пациентов

— Ах, это… Все просто. Сначала не на что было покупать еду — в начале 2000-х, а фрукты-овощи-корнеплоды-крупа в сезон дешевеют, можно накупить запас на полгода. Ну а как себе самому обосновывать, что ни ты, ни твоя жена, ни твои дети почему-то не могут есть мясо, яйца, масло, рыбу? Начал читать про вегетарианство. И тезисами из прочитанного подкреплять — и жене, и детям — ситуацию. Чтоб на психику не слишком давило. А потом уж привыкли. Я, хоть и переквалифицировался, и денег сейчас достаточно, животный белок по-прежнему не ем. Да и семья моя тоже. Стали уже убежденными вегетарианцами. Поэтому и вас спросил — вдруг, думаю, брат по убеждениям. С таким лицом, как у вас, человек в России богатым быть не может.

Вообще-то, мне мое лицо всегда нравилось и казалось лицом человека, в основном, в себе уверенного. А в профиль (когда мне удавалось увидеть свой профиль на фото) я вообще сам себе напоминал какую-то успешную лошадь чистых кровей — ну там, ахалтекинской породы либо арабской. И вот я думал, что с таким лицом, а тем более профилем, никто из слабых мира сего никогда не примет меня за своего. О, как я ошибался!

Но тут меня озаботили результаты УЗИ-исследования. Я вспомнил, что пришел именно по этому поводу.

— Ну что, как мой желудок-пищевод-легкие? — деловито спросил я доктора.

— Ах, это… — молвил он, возвращаясь датчиком с моих ненамазанных гелем боков в намазанную гелем зону желудка. — У вас тут, кажется, затемнения какие-то — и в легких, и в желудке. А давайте еще и печень проверим? — вдруг встрепенулся он.

— Это что же, метастазы? Затемнения эти?

— Со стопроцентной уверенностью, конечно, не скажешь. Нужно бы к онкологу обратиться. Я вам сейчас порекомендую — вместе со мной с педагога французского языка переквалифицировался. Очень хороший врач, не пожалеете.

Еле волоча ноги, я вышел из клиники. Я не пошел к замечательному онкологу — педагогу французского. Я не пошел и в государственную больницу, потому что там мне тремя неделями раньше перепутали анализы и объявили, что я болен туберкулезом в терминальной стадии. Я не пошел никуда.

Прошло пять лет. Мои желудок, легкие, печень и остальные органы в порядке. Но я до сих пор жалею, что не попал к замечательному онкологу, а там, глядишь — к великолепному хирургу, переквалифицировавшемуся за пару лет из управдома.

Кого надо нога

Травмпункт сиял пятнами свежей краски на вспученных стенах. Пятна были лишь кое-где, видимо, там предыдущая краска уже отвалилась кусками. Пол — хороший, по всему — новый, керамогранитный. Но кое-какие плитки уже тоже треснули и вогнулись, как будто укладывали их прямо на почву, а не на специально подготовленную поверхность. Спасибо, хоть молодая травка из-под них не пробивалась.

Вдоль стен как-то вразброс стояли несколько разномастных стульев. Прекрасная новая белая дверь с табличкой «Рентген» была воткнута среди тех самых вспученных стен и казалась ведущей в какой-то другой мир — мир порядка, чистоты и покоя. И действительно, внутри рентгенкабинета блестел различными сложными частями рентгеновский аппарат с наклейкой на самом видном месте «Национальный проект „Здравоохранение“».

— Что у вас? — Молодой врач окинул меня мало заинтересованным взглядом.

— Да вот, доктор, что-то нога побаливает, ударился в темноте о газонную ограду, боюсь, нет ли трещины…

— Ложитесь, а ногу вот сюда вытяните. Эта нога? Вот сюда, в лоточек ее.

Рентгеновский аппарат, руководимый врачом, несколько секунд производит некоторые эволюции.

— Подождите в коридоре, пока снимок будет готов.

Я выхожу и пристраиваюсь на покосившемся стуле. Вокруг меня — бытовые картинки рабочего района. Вот веселится пьяненький опухший мужичок с забинтованной вкривь и вкось головой, которого постоянно дергает за рукав женщина неопределенного возраста и расплывающейся внешности, видимо жена: «Сиди тихо, ссскотина!» Но мужичку весело, он резвится, хочет общения. «Как это тебя угораздило, пацан?» — обращается он к подростку с рукой на перевязи. Тот не хочет общаться, но мужичку все равно: «А мы с Семенычем вчера, вишь, подрались. В гараже. Главное, сидим, выпиваем спокойно, чинно. И чего Семеныч взъелся на меня? Он мне на жену жаловался. А я ему и говорю — сука она у тебя. А он хвать пассатижи и по башке мне. Главное, чего он? Сам же рассказывал, как она ему жизни не дает — и меня же пассатижами по башке!»

— Заткнись, сскотина, — шипит ему жена.

Два молодых парня, один из которых может гордиться заплывшим кровью глазом, весело обсуждают свои приключения. «Ирка такая говорит — слабо тебе нырнуть? А мы уже поддатые все были, Васек услышал и орет: я, я нырну. И хлоп с дамбы в воду. Ну и все нормально, вылез довольный такой. А Ирка все ко мне пристает: а тебе че, слабо? Ну я думаю — Васек нырнул, а мне че, слабо? И тоже — херак туда. А там какая-то железяка из дна торчала, ну я ее глазом и словил. Хорошо, не выбил», — оптимистически похохатывая, резюмирует парень.