Здравствуйте, я – быдло, обретшее силу Князя тьмы!

— Ария, замолчи. — Повысила голос и тут же успокоила малую Катрин. Всё же, у своего ребёнка она пользовалась высшей степенью авторитета, девочка и слова против неё пискнуть не могла.

— Немедленно извинись перед Люциусом.

— Но мама… Он ко все девочкам в академии клеился, и тебя…

— Ария, мне нужно повторить?

— Катрин, не стоит, я…

— С вами, Люциус, я потом поговорю… — тем же холодным взглядом окатила меня Катрин. — Ладно, хочешь правды, хорошо, всё дело в том… — Боясь не выдержать позора, я встаю из-за стола, не нужно об этом говорить! — Что Люциус спас нас с тобой этой ночью.

Немая пауза, подливая себе и дочери молока, Катрин косится в мою сторону, с хитрецом и прищуренным взглядом спрашивает:

— Чего вы подорвались с места? Уважаемый фамильяр, вашим поступком нужно гордиться, а не скрывать.

— А… я… но… — Взгляд Катрин резко изменился с грозного на снисходительно довольный. Да она специально меня провоцировала, издевалась… Это… Это дьяволица, а не женщина! Я думал, она на ревности сейчас чего выпалит, а тут просто ради удовольствия своего потешалась.

— Спас? — Злобное личико Арии сменилось непонимающей гримасой.

— Именно, — рукой указала в угол, на ящик Катрин. — Знаешь, что это такое?

— Масло в бутылках? Ой, горючие смеси, но откуда… Как… Неужели…

— Именно, этой ночью нас пытались сжечь. Надеюсь, ты не забыла, как бедный Люциус буквально умолял дать разрешение, чтобы он мог нас защитить? — Сверху вниз глядит на дочку Катрин.

— Нет, мама, я… Я просто переживала за тебя, я… — Понимая, что могло случиться, если бы я не бодрствовал, испуганная Ария встаёт из-за стола, кланяется мне под углом девяносто градусов. — Люциус, спасибо! Я была не права и очень сожалею. Пожалуйста, впредь защищай меня и маму, делай для этого всё, что только потребуется, пожалуйста!

Девочка прям расплакалась, мне стало её жалко, и я взглянул на Катрин. Подмигнув мне, женщина опять расплывается в снисходительной, добродушной улыбке, подходит к дочурке и прижимает к себе.

— Ария, у тебя молодой и хороший фамильяр, позволь ему быть собой и делать свою работу.

— Какую работу? — Обняв маму, шмыгунв носом спрашивает Ария.

— Работу цепного пса. Только прикажи ему, ради тебя Люциус порвёт любого негодяя.

— Правда? Ты правда порвёшь… Ради меня? — Глядит на меня покрасневшими глазами малая.

— Даже убью, но только если в убийстве будет необходимость. — Отвечаю я.

Ария спокойно заканчивает с завтраком, заворачивает в узелок ссобойку, проверяет все записи, а также, чтобы не вынуждать меня вновь попрошайничать, прихватывает из дома несколько листов второсортной коричневой бумаги и магическое перо.

— Я пошла, Люциус, не отставай! — Весело и беззаботно, словно и не было никакого разговора о ночном нападении, застучала башмачками по мощеной камнем дороге Ария.

— Катрин, это было очень грубо, заставлять её извиняться. — Когда мы остались наедине, обращаюсь к женщине я.

— У Арии почти нет друзей, из-за проклятия её, что в детстве сгубило Шалли, её остерегаются даже местные дети. — С печалью говорит Катрин.

— Шалли? Хотите сказать, что проклятие настолько мощное, что способно убить? Как же вы тогда…

— Шалли мы звали попугая, её единственного друга. Он умер от старости, но я так и не смогла доказать этого Арии. Глупышка во всём, как и другие, окружающие её дети винила только себя. Ей нужно научиться доверять тебе, Люциус. Ты — фамильяр, больше, чем друг или брат, ты будешь с ней даже тогда, когда меня не станет. — С нежностью и теплотой в голосе говорит женщина, а после, подталкивая меня локотком в рёбра, добавляет. — Ступай, герой любовник. В академии можешь делать что хочешь. Но помни, грядущей ночью я очень надеюсь увидеть тебя полным сил и во всём своём великолепии.

Провокация?

Рукой своей, не сдержавшись и проверив, спал ли запрет, прихватываю Катрин за сочную и упругую ягодицу. Через грубую ткань сжимаю ту так, что женщина, ойкнув подалась вперёд, надеясь высвободиться. Не уйдешь, прихватив её за талию, затаскиваю обратно в лавку, с трудом сдерживаясь, страстно целую, запуская свой язык в жаркий похотливый ротик красотки. Всего один поцелуй так вскружил мне голову, что я даже не заметил, как одна моя рука была в промокших женских трусиках, а вторая, как и просили этой ночью, сильно сжимала объёмную, красивую грудь.

— Хватит меня дразнить, ступай… — уперевшись ладошками в мой член, то ли пытаясь за него схватиться, то ли отталкивая, отведя взгляд в сторону, сопротивляясь, не просит, а умоляет Катрин.

Глава 12

Утренняя прогулка до академии выдалась молчаливой и спокойной. Мелкая, что-то напевая себе под нос, весело размахивала старой сумкой, изредка поглядывая назад и проверяя, не отстал ли я. Беззаботная, даже с учётом отношения к ней в группе, счастливая и верящая в то, что дальше её ждёт светлое будущее. Жизнерадостности Арии я мог только позавидовать.