Зеленая терапия. Как прополоть сорняки в голове и взрастить свое счастье

Никогда чувство незащищенности не ощущается столь сильно, как после тяжелой травмы. Винникотт был непосредственным свидетелем этого, когда во время Первой мировой войны ему пришлось работать с контуженными военными. Этот опыт оказал на него глубочайшее влияние. Позже он описал, что происходит, когда отсутствует защитное «держание», с помощью детского стишка «Шалтай-Болтай». Стихотворение, как известно, начинается с того, что большой яйцеобразный персонаж сидит на стене. Когда Шалтай с нее падает, то «вся королевская конница и вся королевская рать не может… Шалтая-Болтая собрать». Винникотт полагал, что причина популярности этого стишка[76]

заключалась в его резонировании с той психологической истиной, в которой мы не признаемся даже самим себе, – при достаточно сильном ударе, нанесенном обстоятельствами, мы все можем развалиться.

* * *

Географ Джей Эпплтон в 1970-х годах разработал психологию ландшафта, основанную на нашей потребности регулировать степень, в которой мы можем наблюдать, не будучи замеченными. Он считал, что у нас есть врожденное предпочтение той среды, которая сочетает в себе элементы «зрительной перспективы» с элементами «убежища». Согласно его «теории среды обитания»[77]

, мы автоматически оцениваем наше физическое окружение с точки зрения вероятных опасностей и возможностей для защиты. Предпочтение ландшафтов, подобных паркам или саваннам, которые предлагают как перспективу, так и убежище, можно обнаружить у народов разных культур. Эпплтон полагал, что в ходе эволюции объекты, которые были полезны для выживания, такие как травянистые участки с группами деревьев, теперь представляются нам как эстетически приятные. Сады, в которых есть открытые виды, а также защищенные пространства, удовлетворяют нашу потребность в перспективе и убежище. Подобно тому как физическое или эмоциональное «держание» может быть защищающим и неограничивающим одновременно, так и сад может создавать у нас ощущение безопасного огороженного пространства без чувства западни.

На протяжении веков как в западной, так и в восточной культурах огороженные сады служили убежищем как от тревог внешнего мира, так и от беспокойства ума. Входя в окруженный стеной сад, вы сразу чувствуете, что находитесь в более комфортном месте. Солнечное тепло отражается от стен, вы защищены от ветров и звуков внешнего мира. Такие условия особенно полезны для людей, выздоравливающих после посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), потому что сочетание замкнутости и открытости создает в них мощное чувство безопасности и спокойствия. По сути, сад – это пространство, свободное от страха.

Если вы сами не пережили серьезную травму или не работали с травмированными людьми, легко недооценить те длительные разрушительные последствия, которые она может иметь. Но все мы знаем, как быстро реагирует тело, когда мы чувствуем угрозу, и как трудно контролировать учащенное сердцебиение или дрожащие руки. Эта реакция «бей или беги» вызывается центром тревоги нашего мозга, известным как миндалевидное тело. Оно находится в глубинах мозга и контролируется нашей вегетативной нервной системой.

Мы живем с нашим эволюционным прошлым, или, скорее, оно продолжает жить в нас. Что касается мозга, то в ходе эволюции ни одна, даже малая его часть не была утрачена, и его функциональная структура, как описал ее нейробиолог Яак Панксепп, представляет собой «вложенную иерархию»[78]. Слои мозга устроены по типу матрешки, когда эволюционно более новые, высокоразвитые части коры окружают более древние структуры – мозг млекопитающих и рептильный мозг. Эти структуры взаимодействуют между собой через множество нейронных сетей, позволяющих нам интегрировать воспоминания, ощущения, мысли и чувства в собственный опыт. При нормальных обстоятельствах мозг представляет собой чудо согласованности, но травма глубоко нарушает это состояние интеграции, потому что активация миндалевидного тела отключает связи с высшими уровнями коры головного мозга, ответственными за мышление. С точки зрения выживания это имеет смысл, потому что какая польза от того, чтобы остановиться и подумать, когда за тобой гонится тигр? Но когда подобное происходит в других ситуациях, мы становимся будто подавленными страхом – наши мысли застывают, память подводит, и нам трудно говорить связно.