Зеленоглазый принц

При этом виноватым он, конечно же, не выглядел (не уверен, что он еще помнил, что это за чувство) и смотрел на меня совершенно прозрачными глазами – так смотрят люди, погруженные в свои мысли.

– Прости, что отвлек. Хотел спросить, не знаешь ли ты, где Киллиан. Мне сказали, что он здесь, но в кабинете я его не нашел.

– Где-то здесь, – дал исчерпывающий ответ Элвен и принялся загибать пальцы. – Если мы обратим смертного, то его природа изменится полностью. Если мы обратим уже обращенное существо, то его природа тоже должна измениться полностью. Чисто теоретически, обращенное существо можно обращать бесчисленное количество раз, пока мы четко не уяснили законы, которым подчиняются изменения его природы. Но очевидно, что система изменений есть, и существует ряд факторов, которые влияют на изменения. Соответственно, невозможно постоянно обращать, даже если мы получаем разный результат. Вероятно, рано или поздно существо вернется в прежнее состояние…

– … или умрет , – подсказал я.

Элвен вскинул брови и уставился на меня.

– Но Великий. С каждым обращением существо умирает – мы уже давно доказали это на примерах . – Последнее он особо подчеркнул. – Это означает, что существо после нескольких смертей и последующих перерождений, но уже в новом качестве, либо не переродится, либо… станет

абсолютно бессмертным ?

– Абсолютно бессмертным? Неплохая идея. – Я увидел знакомый мне огонек в его глазах и поспешил добавить: – Мне нравится ход твоих мыслей, но, пожалуй, от исследования на примерах я воздержусь.

***Пока мы с эльфом вели научные беседы, Киллиан успел вернуться. В отличие от Элвена, он не фиксировал результаты исследований, а писал письмо, время от времени опуская кончик пера в емкость с храмовыми чернилами.

– Я уж думал искать тебя по здешним коридорам. Спасибо, что избавил от такого приключения.

Киллиан кивнул мне, приглашая присесть.

– На здоровье. Смотрю, ты в настроении. Не к добру. Уж не позовешь ли ты меня на очередное дионисийское торжество

?

– Мы тут с Вестой…

Он бросил на меня изучающий взгляд, но не перебил.

– Нет-нет, это не то, что ты подумал. У меня есть вопрос. Тебе знакомо имя «Наннар»?

Перо выскользнуло из пальцев Киллиана и упало на стол, попутно зацепив храмовые чернила – и по столешнице растеклась темно-синяя лужица. Он только и успел, что вовремя схватить пергамент и уберечь уже написанное. Если бы у воздуха был цвет, я бы мог поклясться, что он теперь походил на раскаленный докрасна металл.

– Наннар? – переспросил он. Вежливый вопрос, дежурный и чересчур спокойный тон: – А тебе ?

– Не припомню за тобой привычки отвечать вопросом на вопрос.

– Все бывает впервые.

Я скрестил руки на груди.

– Он заявился к Весте. Пренеприятный, к слову сказать, тип. Выяснилось, что они знакомы еще со времен Реформы. И не только знакомы. – Я выдержал паузу, понял, что Киллиан заговаривать не собирается, и продолжил. – Но это еще не все. Выяснилось, что он обратил Мао, а теперь, естественно, ее потерял. И нам с Вестой пришлось провожать его до самого ее гнезда , черт побери.

– И это все?

– А что тебе еще нужно? Кровавые подробности? Прости, мы ушли с трибуны до того, как начались гладиаторские бои .

– Спасибо, Винсент.

С этими словами Киллиан очистил бурой ветошью стол, проверил, сколько осталось чернил, удовлетворенно кивнул самому себе и снова принялся за письмо.

– «Спасибо, Винсент»? Кажется, мы начали этот разговор с моего вопроса о том, кто такой Наннар?

– Почему бы тебе не привыкнуть к тому, что ты получаешь ответ не на все вопросы? Как тебе говорит Хранительница Авирона? Придет время – узнаешь?

– Не хочешь рассказывать – не нужно. Спрошу у кого-нибудь другого. У Даны, например.

– Дана уже забыла, кто такой Наннар. А я делаю все возможное, чтобы забыть. Но Великая Тьма никак не сжалится надо мной. Это достаточно пространный ответ?

Я поднял руки, признавая свое поражение, и поднялся.