Зеленый дом

Как один из старейших немецких писателей я позволю себе, с вашего разрешения, утверждать, что Теодор Крамер — один из крупнейших поэтов младшего поколения, чье место в будущей культурной жизни Европы — если он сможет жить на свободе — обеспечено исключительными достоинствами его творчества, его интеллектом. Любое содействие, которое вы сможете ему оказать, принесет пользу не только г-ну Крамеру и его жене, но будет серьезнейшим вкладом в дело сохранения культуры и демократии».

Письмо подействовало, и 21 июля 1939 года, за считанные недели до начала Второй мировой войны, Теодор Израэль

(этого требовали документы!) Крамер увидел английскую въездную визу в своем паспорте. В Англии ему для начала отказали в постоянном виде на жительство, однако финансовая помощь Всемирного Конгресса PEN-клуба в Лондоне хоть немного, да помогала. Но лишь до времени. 16 мая 1940 года англичане, основательно перепуганные вторжением немцев во Францию и со дня на день не без основания ожидающие победоносного штурма собственных берегов, согнали всех лиц, не имеющих английского гражданства, в Хайтон близ Лондона, затем в лагерь возле Дугласа (столицы острова Мэн), что как-никак было лучше, чем Дахау, куда попал непокладистый Курт Шушниг, но… концлагерь есть концлагерь. Он везде концлагерь, даже на идиллическом кельтском острове Мэн посреди Ирландского моря. Лишь 18 января 1941 года PEN-клуб добился освобождения поэта. Начался долгий, семнадцатилетний «английский» период жизни Крамера, жизнь провинциальная, но не скучная, но свободная, к тому же полная новых встреч и знакомств — с английской писательницей Элеанор Фарджон, с Эрихом Фридом и многими другими, к тому же Крамер вел обширную переписку (еще до «лагерей» эта переписка ненароком чуть не превратила его… в гражданина Доминиканской Республики, в библиотекаря в университете Санто-Доминго, точней). Два года прожил Крамер на гроши PEN-клуба и скудные заработки на Би-Би-Си: он писал стихи специально для трансляции их на Германию и Австрию. Случалась в них и радость от побед «пятиконечной звезды» над свастикой. Как арийская бабушка спасла своего внука от ареста в «Остмарке», так эти стихотворения в 1970-е годы позволили начать печатать стихи Крамера и в ГДР, и в СССР, фактически раньше, чем его открыли на родине. Хотя первый раз он был напечатан в СССР еще в 1938 году, в журнале «Интернациональная литература» в переводе В. Рубина. Называлось стихотворение загадочно — «Город безработных». Работая над Крамером чуть ли не тридцать лет, я был уверен, что оригинал этого стихотворения никогда не найдется. Однако он отыскался, причем на виду: см. в нашем издании его под «родным» названием — «Холодный ряд фабричных труб». Кто переименовал? Цензура? Редактор? Голос истории молчит.

С 1 января 1943 года (иначе говоря — со своего дня рождения) Крамер становится библиотекарем в Гилдфорде, графство Суррей. Вскоре стараниями друзей-эмигрантов у Крамера в Лондоне выходит новый поэтический сборник — «Изгнан из Австрии». Человеку, привыкшему читать по-немецки, вначале трудно освоиться с отсутствием привычных ä, ö, ü, ß и видеть вместо них ae, oe, ue, ss — но это не худшее из зол. Важно, что есть книга, и важно, что немцы разгромлены под Сталинградом, под Эль-Аламейном, важно, что союзники вывели из войны Италию… И важно, что можно писать стихи. Ничего иного Крамер, по сути дела, не умеет и уметь не хочет. Даже расставание с женой, с Ингой Хальберштам, прошло как-то спокойно.