Зелёная кровь. Собачий вальс

Грей обтрясся, подняв тучу брызг. Вероятно, ему было приятно общаться словами, оттого он не менял форму — и тем забавнее выглядела его псевдоодежда. Шерсть не растет у большинства трансформов на шее, лице и ладонях, ноги кажутся обутыми, хотя, рассматривая ступню «мокасина», можно видеть подушечки пальцев, подушечки перед пальцами, вполне выделенную пятку и спрятанные под шерстью коготки. Гениталии и анус — не заметнее, чем у одетого человека или обычной собаки, а хвоста в Старшей, как они говорят, Ипостаси, нет вовсе. Руки вполне напоминали бы человеческие, если бы не форма когтей — правда, руки псов грубоваты, не сравнить с аристократической кистью обезьяны, к примеру…

Фену Грей не доверял; струя теплого воздуха, обсушивающего шкуру, понравилась ему только с третьей попытки. Обсохнув, он неожиданно оказался серебристо-серым, с рыжеватыми брыжами, темной головой и почти черным ремешком вдоль хребта. Еда и купание привели щенка в благодушное настроение; он даже выказал некоторое расположение к Аллину, позволив гладить себя по голове и чесать шею — только подальше от ушей.

— Я не люблю, когда хватают за уши, — сказал он сонно. — Это больно.

Аллин оценил состояние ушей, которым явно досталось немало, и кивнул. Грей, окончательно успокоившись, устроился спать на кушетке Шека, довольно долго крутился и вздыхал, но в конце концов задремал.

Аллин тоже лег спать. Он заснул неожиданно быстро и крепко, и ему приснился первый год в СБ. Крохотный Шек, только что поселившийся в доме, скучает и тоненько скулит по ночам — надо его успокоить, чтобы не разбудил Астру, подумал Аллин и сказал тихонько:

— Ну что ты, Шектарчик, все хорошо…

Неожиданно из темноты откликнулся реальный голосок реального двоесущного щенка:

— Я не Шектарчик, я Грей. У меня живот болит.

Аллин включил торшер и встал — дать Грею собачий порошок от желудочных колик, приласкать и, если так пойдет и дальше, вывести во двор. Он чувствовал абсолютное моральное облегчение от того, что в пустом вымороченном доме снова поселилось живое существо.

Грей слизал порошок и ткнулся в ладони сухим теплым носом. А обычно даже в трансформе он у псов холодный и влажный у ноздрей.

— Завтра тебя ветеринару покажу, — сказал Аллин.

— Нет! — тут же проснулся Грей. — Ветеринар убивает! Уколами!

Ах, ты ж, бесовщина, подумал Аллин.

— Я за ним прослежу, — сказал он, гладя щенка под подбородком. — Он не будет делать тебе уколы, только посмотрит. Хорошо?

— Не знаю, — пробормотал Грей, снова засыпая. — Там… видно будет…

Человек

Патрулирование затянулось.

Не просто объезжали свой район — сначала искали следы пропавшего пса, искали, искали, искали… Время от времени Сапфир или Весна начинали волноваться, тогда Феликс останавливал автомобиль, собак выпускали побегать и понюхать. Они бегали и нюхали, но это был их район, здесь Рамон постоянно ходил с патрульными, им пахло везде и нигде. Моросил дождь и еще больше сбивал с толку. Потом Сапфир учуял свежий след мертвяка, все отложили для погони и ликвидации, потом вызвали экспертов и труповозку, ждали, оформляли протокол, связывались с управлением — а думали о том, что товарища своего так и не нашли…

Потом объехали все сомнительные места. Заглянули в непотребную пивнушку на углу, но на этот раз там буянили сравнительно живые. Дали собакам пробежаться вдоль темной аллейки, но там обнаружились только обжимающиеся парочки.

Уже ближе к вечеру позвонили из жандармерии, вызвали на самоубийство — прыжок с высоты. Место происшествия псы обнюхивали долго и тщательно, следы смотрелись сомнительно. С лестничной площадки, рядом с квартирой самоубийцы и вниз, Сапфир отследил старый, двух-трехдневной давности, запах мертвяка; дом взяли на заметку, расписались в акте осмотра, напомнили жандармам, что информация обо всех контактах самоубийцы должна быть непременно отправлена в СБ…

Вернулись, когда уже не осталось сил на печальные мысли. Начинало темнеть. Собаки лежали под сиденьями автомобиля, положив морды на лапы — им не хотелось притворяться людьми, они устали. Ликвидаторы тоже устали до тошноты; Феликс нарушал устав, смоля в приоткрытое окно сигарету за сигаретой, Рональд бездумно смотрел на проплывающий мимо автомобиля город, медленно и розово расцветающий фонарями, вспыхивающий неоном. Дождь к вечеру усилился. Яркие огни отражались в мокром асфальте, как в паркете.

Капитан Тео, проводник Рамона, следователь-аналитик СБ, машинально чесал Сапфира за ухом и думал, что не стоило отпускать Рамона одного. Вообще не стоит отпускать псов одних — даже когда они уверяют, что это вроде прогулки: сбегать и нюхнуть, просто для очистки совести.

Ищейки не могут его учуять. Либо он убежал из квадрата патрулирования — увлекся преследованием или его увел интересный запах, либо его подстрелили и увезли на машине. Как бы то ни было, потерян пес.