Зелёный мёд

Неизвестно, приступила Марина от словесных разъяснений к практическим действиям или нет. Нам она сказала, что визит папе нанесла только однажды. Но ездила на эту встречу не одна, а с тщательно подготовленными Сергеем и Эдиком. Как бы то ни было, через три месяца её младший брат въехал в однокомнатную квартиру. Правда на окраине города и без ремонта, но зато в свою персональную жилплощадь! Эдик, у которого и своей комнаты-то никогда не было, чуть не сошел с ума от радости. За полгода до армии, Марине удалось взять для брата направление военкомата на обучение водительской специальности. Из всего того, что в отношении своего брата предпринимала Марина, эти усилия были не только наименее хлопотны и затратны, но и наиболее оправданы. У Эдика обнаружились явные способности, как к управлению различными транспортными средствами, так и к их ремонту любого уровня сложности. Благодаря этому, он уже вполне самостоятельно устроился автомехаником на одной из станций технического обслуживания. Вскоре Эдик женился, через год стал отцом. Я как-то видела их на очередном праздновании дня рождения Марины. В их доме часто собирались гости. Марина любила торжества и делала это с большим вкусом и размахом. Одна из любимейших её ролей – образ радушной и гостеприимной хозяйки. И надо признать была она в этой ипостаси великолепна и блистательна. Я помню такой знакомый взгляд, который жена Эдика, застенчивая, худенькая девушка бросала на Марину. В нем было все: обожание, преклонение и готовность служить. Светка, будто зная, о чем я думаю, шепнула мне:

– Спорим, Эдик женился только с одобрения Маринишны? Так мы между собой иногда называли Марину, используя это, слегка ехидное производное от королевишны, красавишны и пр.

– Даже не буду спорить, – улыбнулась я, – И скажу больше, эта бедная овечка прошла жесточайшую проверку, которую лучезарно улыбаясь и рассыпая жемчуг и бисер, ей устроила будущая золовка. Светка рассмеялась и притворно закатила глаза:

– О чем ты говоришь! Уверена, что этой проверки, та даже не заметила.

Нас, пожалуй, можно было бы упрекнуть в отсутствии искренности во взаимоотношениях, да и в том, что мы, в принципе, не были хорошими подругами. Но здесь причина заключалась не в подлости человеческой натуры в целом, и даже не в фантомности женской дружбы вообще, а скорее в том, что и у меня, а ещё чаще у Светки, уже происходили, так называемые, моменты истины в отношении Марины. Очень многое узнаешь друг о друге, если иногда встречаешься с подружками за бокалом вина, а девичник растягивается до трех часов ночи, и на каком-то этапе превращается во взаимную, исповедально- пронзительную терапию. Или если вместе со своей дочкой, забираешь вечером мальчишек своей подруги с улицы домой, так как её все нет, а отец в командировке. Или когда неожиданно, прямо с застолья, вдруг едешь с ней на пару дней в горы, куда её пригласил отдохнуть таинственный и щедрый поклонник. Когда вздрагиваешь и не знаешь, куда тебе деться в ужасно неловкой ситуации, в которую тебя вгоняет её грубый и бесцеремонный разговор с матерью по телефону. Это жуткий диалог хама-командира с робким и бесправным новобранцем, где тебе невольно предоставляется весьма сомнительное удовольствие слышать реплики исключительно командира. Так вот тогда многое проясняется. Когда на твоих глазах происходят радостные и печальные, счастливые и трагические события в жизни твоей приятельницы-соседки, то поневоле, все лучше узнаёшь человека. Даже если изначально ты не задавалась такой целью. Черты его личности становится более выпуклыми и объемными. Открываются, порой, такие грани, о которых ты и не подозревала. Потому что невозможно держать лицо и спину 24 часа. И маску тоже иногда приходится снимать. Хотя бы для того, чтобы протереть под ней уставшую родную кожу.

Очень скоро Эдик начал пить. Хотя если говорить начистоту, он никогда этого занятия и не прекращал. Но в тот страшный год пил Маринин брат особенно тяжело и много. Он неплохо зарабатывал и был на хорошем счету. Но чем успешнее шли его дела, тем сложнее с ним было дома. Мы поняли, что дело совсем плохо, когда узнали, что жена Эдика объявила Марине, что подаёт на развод. Собравшись опять у кого-то из нас, Марина с возмущением говорила:

– И кто, подумать только, начинает вякать? Вот это забитое, деревенское, полуграмотное создание, которое я терпеливо учила всему буквально! Она же ничего не умела! – Марина в недоумении качает головой, – Кто там ею занимался в этом богом забытом клоповнике, где до сих пор одни валенки на пятерых… Да у неё элементарных навыков не было, – здесь Марина с нервным смехом иллюстрирует свой рассказ некоторыми физиологическими подробностями, касающимися женской гигиены. Убедившись, что примеры интимного свойства возымели своё действие, Марина продолжает: