Земля

Рина отбавляет немного воды. Глупо было бы надрываться, в самом деле. Тем более, прикинув в памяти примерный общий обьём Толстобрюшкиного и питьевого баков, а также умывальника, Рина уверена, что одной ходки за водой будет маловато.

На второй поход Сэм зачёрпывает поменьше. Джинсовые солпины он ещё за первый подъём от колена промочил.

* * *

Когда с этой работой покончено, подсобщик усаживается на крылечке, гладит Миньку – та норовит пристроить голову ему поперёк колен.

– Славно воду носить, когда артелью, – говорит он с улыбкой. Рина, потирая ладони, не может не согласиться, что в одиночку это каторжный труд. Сэм вытирает лицо красной банданой и молча идёт в дом переодеться.

Рина изо всех сил себя останавливает, чтобы не обидеть Сэма непрошенной глупой заботой, не спросить, промочил ли он ботинки, не сказать, чтобы развесил джинсы возле не успевшей остынуть закрытой плиты. К таким мелочам он бывает невнимателен, но всё-таки Сэм более чем достоин того, чтобы справляться самостоятельно, без подобного наседкина квохтанья.

Рина тоже садится на ступеньку, благо крыльцо основательное, широкое. Дотягивается почесать козу за длинным ухом – та прикрыла глаза, млеет от ласки.

– Пойду отведу её к Мэгз, – говорит подсобщик, и голос звучит мягко. – Небось соскучились.

– А нам можно пойти с тобой? – наверное, ей, владелице острова, странно спрашивать у подсобщика разрешения – примерно так же странно, как воду таскать, но…

– Отчего нельзя. Идём.

– Сейчас, только позову Сэма!

Ййр не оборачивается посмотреть, как девчура скинет обувку возле двери, как скроется в доме. Люди, ох, люди. Чуется в Ибрагимовом внучье наследная жилка, крепкая косточка, пусть телесной силы и не добрала пока. Росточек с осиновый листочек, пальцы воробьиные, три раза без привычки с водой к дому взойдя, а сиганула-то, вон, через две ступеньки. Кнабер бугайчик мясной, да пока рыхлый и ходит по земле тяжело. Непонятно ещё, во что перелиняет.

* * *

Сэм сперва не в восторге от идеи прямо сейчас идти гулять, но Ринино предположение – а вдруг увидим ещё страфилей, близко! – подцепляет его на отлично. Пока Сэм снаряжает фотоаппарат и заново подвязывает бандану, Рина незаметно расправляет на спинке стула вымокшие джинсы. Ничего, высохнут и здесь.

Вчетвером – если считать вместе с козочкой – они огибают станцию. Снова спуск – идут мимо огородика, обнесённого крепким забором; поверху забора туго натянута бечёвка с подвешенными к ней жестянками из-под консервов.

Идут и мимо молодых яблонь, роняющих цветочные лепестки. Здесь место удивительной и щемящей красоты, несмотря на то, что к веткам там и сям подвешены всё те же консервные банки, слабо погромыхивающие на сладком движении воздуха – от морского ветра яблони прикрыты станционной горкой и рослым лесом осторонь. Ййр замедляет шаг. Похлопывает одну яблоню по стройному стволу:

– Ибрагим сажал. Такие махонькие были.

Рина тоже дотрагивается до прохладной, чуть шершавой коры. То ли эта грусть так пахнет счастьем, то ли у счастья печальный привкус, но прямо теперь, под сенью молодых облетающих яблонь, ей на минутку делается тесно в собственной коже, и в глазах снова плывёт…

Дальше идут они лесом, смешанным и не частым, по ясно нахоженному пути. Хотя дедушкин сад остался позади, и здесь царствуют берёзы с лиственницами да травяной куст-липник, Рине всё ещё чуется яблонев цвет, нежный и ясный.

Но здесь уже необходимо смотреть в оба! Простая ли тень от ветки – или тень страфильего крыла? Дальний ли птичий голос – или вправду неведомое слово?..

Пока что страфили блистают своим отсутствием.

Сэм что-то подозрительно долго молчит, и это верный признак, что он немного не в духе.

Не так уж и далеко они удалились от станции вглубь Страфильева края, шагают не дольше двадцати минут – и вот впереди широкая луговина, окружённая изгородью – опять же со знакомыми жестянками наверху. Через луговину тянется прозрачный ручеёк, тоненький и мелкий, а в некотором отдалении видна какая-то прямоугольная конструкция – не то громадный ящик, не то крохотный сарай.

– Мэгз! – зовёт подсобщик. Вынимает пару серединных перекладин, чтоб пропустить рослую Миньку, подныривает сам.

Слышно глуховатое бряканье другого козьего колокольца, и Мэгз является на всех рысях. Она очень похожа на свою сестрицу, только имеет белое пятно на боку, и, кажется, она ещё крупнее Мины и как-то… мускулистей. Или просто шерсть у неё короче, поэтому лучше просматриваюся мышцы.

– Мэгз, – прикрикивает орк, и пегая коза отвечает ему почти таким же возгласом.

Дальше происходит неожиданное.

Шустро подбежав к Ййру, Мэгз легко взвивается на задние ноги, оказавшись макушкой почти вровень с немаленьким орком, и в следующий миг они – без сомнения, намеренно и довольно сильно – сталкиваются лбами.

Ййр смеётся, а Мэгз возвращается в подобающее ей от природы четвероногое положение и трясёт головой.

Рина даже охает, почти не веря, что после такого удара крепкого козьего лба прямо в череп можно устоять на ногах и не заработать себе как минимум лёгкое сотрясение мозга.

– Тебе ничего? Не больно?