Земля

Ха, птерогоминиды. Здешний учёный народ, по крайней мере при Рине, предпочитает именно это общее название: звучит оно весомо. Хотя теперь остались только страфили. Гарпий можно изучить разве что по дюжине сохранившихся столетних чучел, а эллопод – и вовсе лишь по ископаемым останкам…

В первые три дня Рине со всей возможной учтивостью показали тщательно отобранные участки здешней повседневной реальности. Лабораторное оборудование, конечно, не может не впечатлять. Как и бесценные, специально разработанные инкубаторы – все пустые, но в полной готовности, если в этом году удастся дождаться нескольких живых яиц. Потрясающие защитные костюмы для необходимой работы под куполами, похожие на старинные глухие латы. Особый пернатый костюм для начального выкармливания. Внушительная кухня для приготовления кормов. И весьма недурной кафетерий для сотрудников.

Существ, которые живут и умирают под сетчатыми куполами, Рине так и не удаётся рассмотреть толком, но девушке кажется, что они невелики по сравнению со взрослыми летунами и летуньями Страфилева края. Ещё они явно гораздо охотнее карабкаются, чем расправляют крылья – залезают иногда под самый верх, на страшную высоту, молчаливые, сосредоточенные. Один раз под малым куполом, где сейчас содержатся четверо взрослых самцов, подымается пронзительный галдёж – но Рину, разумеется, никто не допускает узнать, что же там стряслось.

В конце концов, Арина Стахова приехала сюда всего лишь завести знакомства на будущее, а не вмешиваться и не лезть, куда её не просят.

* * *

Элис Вестмакотт оказывается примечательной личностью. Ровно вдвое старше Рины и вдесятеро красивее, она кажется сошедшей со старинного полотна. Правда, прекрасные женщины на старинных полотнах если и бывали обременены одеждой, то уж точно не такой: свободные джинсы и рубашка с карманами выглядят скорее атрибутами простого механика или работяги. На Рину госпожа Вестмакотт, доктор наук, поглядывает с любопытством, но первое время держится отстранённо, а среди коллег всё больше помалкивает. И Арина про себя задаётся вопросом: насколько сильно прошедшие шесть лет могли обкатать характер и манеры той вспыльчивой и крутой Элис, которую она успела узнать из немногословных рассказов Ййра?

Лишь под вечер третьего дня, когда большая часть сотрудников покидает главный корпус, Элис подходит к гостье. В руках у Элис книга; обложка небрежно обёрнута коричневой плотной бумагой. Госпожа Вестмакотт одаривает Рину сдержанной улыбкой. Рассеянно оглянувшись по сторонам, отгибает краешек коричневой обёртки.

За мгновение до этого Рина уже знает, что увидит – собственный «Страфилев край».

– Чёрт побери, когда-то это были МОИ голубые тапки, – признаётся Элис с сухим смешком.

– Я надеюсь, вы не против, что Савря с ними поиграла, – говорит Арина ровно-доброжелательным голосом.

Элис в ответ делает какой-то странный жест – будто хотела махнуть рукой: мол, пустяки! – но в последний момент решила, что это было бы чересчур экспрессивно.

– По пятницам, – сообщает Элис, – я обычно ужинаю после работы в кафе «У Джо». Это недалеко. Там подают жареную картошку и рыбу в пивном кляре. А ещё там можно посидеть и поболтать, если есть о чём.

Что ж, сегодня как раз пятница.

– Я давно хотела с вами поговорить, – отчего-то Рина начинает говорить тише обычного. – Знаете, Ййр о вас рассказывал.

* * *

– Мне довелось лично знать вашего деда. Правда, совсем недолго. Я тогда приехала на Дикий впервые, только на пробный срок…

Без лишней спешки отдав должное картошке и рыбе, можно приняться и за беседу. Бокал тёмного крепкого пива перед госпожой Вестмакотт уже наполовину пуст, но говорит она так, словно загодя каждую фразу взвесила.

– Знаете, сперва мне казалась забавной его эта его манера… ваш дедушка, стоило ему только заметить какую-нибудь страфиль, каждый раз здоровался. И знаете, они на него не шипели. Они слушали. Иногда, бывало, и курлыкнут – безо всякой враждебности – прежде, чем улететь.

– Дедушка всегда верил, что страфили разумны. И он был прав, – замечает Рина.

Элис, кажется, никак не реагирует на это заявление.

– Там, конечно, случалось разное… Некоторые инциденты моё нынешнее начальство расценило бы не иначе как позорную халатность и полное пренебрежение к безопасности. Иногда мне казалось, что только чудом никто из сотрудников ещё не погиб и не был искалечен, но почти всегда дело обходилось малой кровью. – Элис делает неторопливый глоток из своего бокала, прежде чем продолжить. – Но не мне одной приходило на ум, что Ибрагимовы страфили не очень-то горят желанием причинять нам вред. Как большинство диких созданий, они просто предпочитали, чтобы их оставили в покое… За всё время моей работы на Диком я имела удовольствие наблюдать только одну действительно агрессивную особь.

– Двадцать шестая, белохвостая, – произносит Рина. – Вы назвали её Елизаверой.

На долю секунды Элис приподнимает бровь – может быть, не ожидала, что Рина настолько хорошо осведомлена?