Земля

Моё слуховое внимание перескочило на Чернакова. Минуту назад он увлёк Шелконогова к своей машине и там потчевал его из термоса – протягивал дымящуюся кружку. Они находились от нас по меньшей мере метрах в десяти, но я почему-то отчётливо слышал каждое слово, хотя Чернаков именно что бормотал. Меня это не удивило – с таким акустическим эффектом я сталкивался раньше на водохранилище, когда вроде еле шепчешь, а звук разносится далеко…

– Короче, есть такой вид осьминогов, у него одно щупальце по совместительству член, и он его в момент спаривания отрывает от себя и кидает в самку. Понимаешь, Димон, реально палку кидает! И одну-единственную за всю жизнь! А прикинь, если промахнётся? Обидно!..

– Блять, вот нахера ты мне это сейчас рассказываешь?! – зло поинтересовался Шелконогов.

Я не выдержал и рассмеялся. Во-первых, рассказ Чернакова и реакция Шелконогова – всё показалось мне ужасно забавным. И, во-вторых, я был на сто процентов уверен, что Чернакова услышали остальные и сейчас тоже дружно захохочут.

Видимо, моя вестибулярка после Крикуна ещё не пришла до конца в норму. Смех получился каркающим. Снятко аж вздрогнул от неожиданности, а Никита и Валера поглядели на меня по меньшей мере с недоумением.

– Что, блять, смешного? – раздражённо спросил Мултановский. – Выражение “отыскать лазейку” так на тебя подействовало?

– Нет, конечно! – мне сделалось очень неловко. Я попытался объясниться: – Осьминог хуем в самку кидает!.. – потыкал на Чернакова, стоящего возле машины. – Ну, Серёга только что рассказал… Вы же сами слышали!

Никита переглянулся с Мултановским, потом с деланой участливостью сказал мне:

– Володька, тебе продышаться надо. И погляди заодно, – он показал на утекающую в темноту рифлёную ленту забора, – нет ли там где-нибудь, – подержал воспитательную паузу, – лазейки…

Чувствовал я себя глупо, но Никита удачно смазал возникшую неловкость характерным щелчком по горлу – дескать, младший чуток перебрал, и Мултановский махнул рукой. Самое обидное, что пьян-то я не был – ну, может, самую малость.

Оправдываться мне не хотелось, я только угрюмо кивнул и отправился на поиски “лазейки”.

*****

Я понимал, что Никита отправил меня изучать, в общем-то, бесперспективную сторону – проще говоря, спровадил. Я брёл вдоль забора, и вскоре беспокойные голоса похоронщиков сделались едва различимыми. Только ветер изредка гулко ударял в железные листы, и они гудели.

Забор, хоть и выглядел высоким и внушительным, сделан был наспех, и качество сборки ухудшалось по мере удаления от ворот. Колючка, вьющаяся поверху, закончилась метров через сто, а вслед за ней и ленточный фундамент. Образовавшаяся щель между землёй и нижней линией была не меньше двадцати сантиметров, и некрупная бродячая живность вполне могла бы игнорировать забор, шмыгать туда-сюда на брюхе.

Гапон явно торопился оградить территорию – хотя бы символически. Мало того что довольно-таки высокие и широкие листы крепились всего на двух лагах, так ещё и с каждым десятком метров шаг между крепёжными шурупами всё увеличивался, как удлинялось и расстояние между опорами, что уже являлось нарушением всех мыслимых СНиПов – мы даже временные заборы на объектах ставили прочнее. При первом же серьёзном шторме такой забор накренило бы набок или выломало.

По характерному дребезжащему звуку я догадался, что в одном месте положенные внахлёст желоба гофры разошлись и клацают на ветру. Я подошёл поближе и чуть оттянул пальцами лист.

– Э-эй! – певуче прозвучало по ту сторону забора. – Вы, случайно, не сотрудник похоронного комбината?!

Хорошо, что Никита с Валерой не видели меня – героя со стальными нервами, пережившего вопль Крикуна, но почему-то вздёрнувшегося как марионетка от негромкого, почти детского голоска.

Я, насколько возможно, быстро привёл в порядок дыхание:

– Нет, я не из комбината. Но вообще приехал с ними. А вы кто?

– В больнице работаю, – ответили мне. – Надеюсь, не испугала вас. А то гаркнула, как взбесившаяся вахтёрша…

– Вот ещё! – воскликнул я с вызовом, хотя сердце колотилось, словно игральные кости в стаканчике.

Чуть поскребли по железу:

– Вы где?

– Здесь, – я прислонился к забору и с некоторым усилием раздвинул листы. В просвете на миг показались бледные кончики пальцев с коротко остриженными ногтями:

– Привет, таинственный незнакомец!

– Привет, – поздоровался я быстрым прикосновением. – Как вас зовут?

– Маша… Или Мария. Или Мария Викторовна. А вы?

– Володя. Или Владимир, – в тон ей ответил я. – И по совместительству – Владимир Сергеевич.

– Очень приятно, – в интонациях чувствовалась улыбка. – На самом деле, Владимир Сергеевич, вот прямо напротив вас находятся врата, ныне потайные, потому что их загородили забором. А вашим коллегам, насколько мне известно, нужно срочно попасть в судебно-медицинское отделение.

– Откуда вы знаете?

Невидимая фыркнула: