Земля Горящих Трав

— Странно. Я был уверен, что именно сегодня. Но подарок все равно возьми.

Аттаре взял пояс и поблагодарил Шахди, не сказав ему, что спасательных поясов у него и так две штуки.

Времени на разговоры больше не было: Аттаре торопился явиться в пещеру и показать Хородару, какие светописи и зарисовки тот должен сделать.

Землепроходцы, по возможности, не забирали с Земли артефакты. Правда, после ракетного обстрела памятников, обнаруженных ивельтами с помощью съемок из космоса, разведчики стали переносить в хранилища и музеи Обитаемого мира все, что им хватало сил переместить в пространстве. Но потом, когда сделалось ясно, что целый ряд укрытий недоступен для наблюдения со спутников, землепроходцы старались больше не нарушать целостности древних святилищ и гробниц. Из них допускалось лишь на некоторый срок изымать ценности и артефакты для лабораторного изучения.

Святилище Тирса пока решено было только заснять и зарисовать, но золотую козью шкуру, сандалии, меч и посох героя оставить на месте.

Мерцающие улитки медлительно странствовали по стенам пещеры. Хородар расставлял аппаратуру. Аттаре молча стоял неподалеку.

Гром и оглушительный, повторенный эхом, грохот прозвучал для Аттаре, как во сне. В снах он иногда видел тот жуткий миг, когда их с Сеславином засыпало взрывом на нижнем ярусе древнего храма. У Аттаре замерло сердце. Он не сразу осознал, что своды на самом деле не обрушились, и только после этого сердце снова забилось. Хородар стоял в обнимку с камерой для светописи, прижимая ее к себе, как будто у него ее хотели отнять.

— Уходи! Не оставайся здесь! — крикнул ему Аттаре и побежал к воздуховоду.

Он рывком подтянулся и пополз по узкому ходу вверх, пока не оказался в нише, из-под каменного козырька которой открывался вид на море. Вдалеке чернел над водой силуэт сторожевого катера. Вдруг опять грохнуло, скалы задрожали, где-то посыпались камни. Аттаре отшатнулся в глубину ниши.

Скальная порода скоро не выдержит, и святилище Тирса будет погребено под завалом. Аттаре стиснул зубы.

До сих пор он только читал о борьбе и даже изучал борьбу как ученый: эпоха истребления чудовищ, воспитанник кроткой козочки, одолевший в бою чудовищную тварь, победа более просвещенной и светлой формы бытия над темной и косной. Это все была теория, в которой Аттаре был убежден и которую он развивал. Но сам он до сих пор никогда не боролся.

Крыломах сидел в нише, как крылатое существо в гнезде.

— Хородар, уходи! — крикнул Аттаре в воздуховод. — Я тебя потом вызову!

Он бросился к крыломаху и хотел пристегнуться ремнями внутри корпуса, но вдруг, как живое, перед ним предстало смуглое и бесстрастное лицо Шахди: "Я был уверен, что ты летишь сегодня".

Спасательный пояс! Позабыв сейчас о себе, Аттаре не стал бы его надевать. Но при воспоминании о странном предвидении Шахди он выругался старым добрым ругательством, принятым в Оргонто, и торопливо завязал тесемки оранжевого пробкового пояса.

Крыломах Аттаре выпорхнул из ниши раньше, чем из орудийных башен катера снова вырвался гром. На корме медленно разворачивалась на цель ракетная установка. Аттаре сделал несколько махов, набирая высоту. Аттаре старался ловить ветер и весь ушел в управление полетом, больше не думая ни о том, что собирается сделать, ни о том, как мало стоит теперь его жизнь.

Достаточно поднявшись, Аттаре застопорил крылья и начал планировать. Темно-серый катер отчетливо вырисовывался внизу.

Аттаре стремительно вытянул в сторону катера руку, и с нее сорвалась, пронзив воздух, извилистая белая молния. Аттаре не мог представить себе, что когда-нибудь направит молнию против людей. Но сейчас он ударил в ракетную установку: Аттаре хотел вывести ее из строя. Он слишком плохо представлял себе мощь разрывающегося снаряда.

Ракетный снаряд, уже скользивший по направляющим, от удара молнии взорвался. Раздался страшный грохот, взметнулся фонтан огня и взвился столб дыма. Это сдетонировали боеприпасы.

Мотылек против бронированной машины. Крыломах отбросило воздушной волной. Он развалился еще в небе. Тело летателя упало в воду отдельно от его механических крыльев. Солнце над побережьем заволокло дымной мглой.

Часть 5

Мечты Безумного нелепы,

Но видит каждый, кто не слеп:

"Любой из нас, пекущих хлебы,

Для мира старого нелеп".

"Безумный Волк" Н. Заболоцкий

Шахди по-прежнему был Черным Жителем в Летхе.

Об обитателях свалки он думал по-своему. Это те, кто отказался от дара Стейра — от всего, что Стейр, по его словам, "дал людям": от всех доступных лояльному члену общества благ и прав. Выбор был такой: свобода и ничто — или сытость и безопасность в рамках цивилизации паразита. Обществу принадлежало все, без чего нельзя жить полноценно. Но жизнь обитателей свалки в Летхе — это вызов "философии для людей", созданной Стейром. Они — как бы пережиток древнего, доивельтского мира: они уходят на свалку, создают свои мифы, — и тем самым вытесняют мифы Стейра из головы.