Земля Серебряных Яблок

Джек не мог прийти в себя от изумления. Он, конечно, знал, что его посох — не просто кусок дерева, но как поверить в такое? Как мог он владеть таким могущественным талисманом, даже не подозревая о том? И почему Бард не открыл ему правду?

— Положи посох поперек кольца Нежити — чтобы мы смогли перейти на другую сторону.

Мгновение Джек колебался. Он предчувствовал, что последствия его не порадуют, и отчаянно хотел сохранить волшебный предмет, принесенный из Ётунхейма, — бесценный дар, силу которого мальчик осознал только сейчас. Посох был угольно-черным и твердым как кремень. Джек нечасто им пользовался — да что уж там, вопиюще редко. И толком не понимал, чем владеет. Хотя однажды с помощью этого самого посоха мальчуган вызвал землетрясение.

— Джек! Ты разве забыл про хобгоблинов? — проговорила Пега.

Мальчуган стряхнул с себя нерешительность. Разумеется. Чего доброго, именно сейчас люди короля Иффи тащат Буку с Немезидой на костер. Мальчуган воздел посох — и ощутил под пальцами знакомую пульсацию жизни. И осторожно положил посох поперек преграды.

Глава 47

Падение Дин-Гуарди

Предводитель ярткинов выступил вперед, проворно передвигаясь с помощью длинных бурых пальцев. Вот он дотронулся до посоха. Джек затаил дыхание.

Воздух зазвенел, точно колокол. Казалось, содрогнулось само небо. Земля отозвалась глухим гулом. Свет, чистый и прозрачный, как весенняя заря, разлился над морем. Вот он выплеснулся вверх, через мрачные стены Дин-Гуарди, и хлынул вниз, в туннель. Ветер принес с собою благоухание омытого грозою луга — только чище и свежее.

Зелень. Вот подходящее слово. Воздух пах зеленью — и Джек радостно, всей грудью вдыхал этот запах.

Мальчуган опустил взгляд. Посох, добытый им в Ётунхейме, посох, возвещавший всему миру о том, что он, Джек, — настоящий бард и наследник Драконьего Языка, сгорел дотла. На глазах у Джека ветер подхватил серебристый пепел — и унес прочь.

— Они идут! — закричала Торгиль.

Ярткины бурным потоком хлынули через разрушенную преграду. Шелестя и перешептываясь, они сплошной толпой текли мимо детей. Джек, Торгиль и Пега прильнули друг к другу, едва смея дышать, а соломенного цвета скирдочки, волна за волной, прокатывались мимо.

На сей раз они вызывали в памяти хорошие сны — те, что Джек очень бы хотел запомнить, да только они обычно таяли при пробуждении. Надо думать, прежде ярткины рассердились на то, что Торгиль вздумалось угрожать им ножом. А теперь они ликовали и радовались.

— Да ты смеешься! — потрясенно воскликнул Джек, обращаясь к воительнице.

— Так и ты тоже, — отозвалась Торгиль, сияя счастьем.

— Мы все смеемся — ох, замечательно-то как! — подхватила Пега. — Почти как в тот день, когда я научилась печь хлеб или когда впервые увидела фиалки. Или, или… как в тот день, когда ты освободил меня, Джек, — в самый лучший день моей жизни!

И Пега порывисто обняла мальчика и поцеловала его.

Джек оторопел — но, впрочем, остался страшно доволен. И поцеловал ее в ответ. А потом поцеловал Торгиль. И друзья кинулись обниматься — в восторге от неба, моря, земли и друг друга.

Между тем последние ярткины исчезли под Дин-Гуарди. Сумасбродная радость, овладевшая Джеком, Торгиль и Пегой, схлынула. Теперь они, отчаянно смущаясь, искоса поглядывали друг на друга. Джек взять не мог в толк, что на него нашло — целоваться с девчонками! А Торгиль еще и хихикала! Не иначе как все они посходили с ума.

— Тучи расступились, — сообщила Пега, нарушая неловкое молчание.

И действительно: серую пелену, еще недавно застилавшую солнце, разметал ветер; сквозь рваные клочья проглядывало синее небо. Волны с грохотом обрушивались на берег, окатывая детей солеными брызгами.

— Похоже, море больше ничто не сдерживает, — заметила Торгиль. — Бежим быстрее. Начинается прилив, и, если я не ошибаюсь, туннель того и гляди затопит.

— Не знаю, смогу ли я еще раз выдержать этот холод, — пожаловалась Пега.

— Выбирай: либо выдержишь, либо утонешь.

Джек поднял глаза. Стены Дин-Гуарди уже не одевало жемчужное марево, пришедшее с моря: настал час заката. Но резкие очертания темнеющих скал смягчались в сиянии роскошной полной луны, что вставала на смену солнцу. Если только камни могут выглядеть счастливыми, то эти так и лучились счастьем.

«Хотя все равно слишком круты, не вскарабкаешься», — раздосадованно подумал Джек, спеша за Торгиль и Пегой.

Друзей ждал приятный сюрприз. В туннеле все изменилось, точно по волшебству. Стены затянул мох; зеленая завеса чуть колыхалась под сквозняком. Повсюду выросли такие же светящиеся грибы, что дети повстречали раньше. Более того, земляной пол сделался мягче, в воздухе разливался восхитительный аромат.

В Дин-Гуарди вошло лето. От мертвящего холода не осталось и следа.

— Landvaettir воистину могущественны, если смогли прогнать Хель, — промолвила Торгиль.

Когда дети поднялись в верхние ярусы, туда, где находились темницы, обнаружилось, что все двери распахнуты настежь. Внутри никого не оказалось, хотя кое-где кандалы выглядели так, будто некогда сковывали чью-то руку или ногу.