Земля Сияющей Власти

Человек подломился, встал на колени и бесшумно завалился на пол перед охранником. Не теряя времени, Арчеладзе заскочил в кабинет, осмотрелся: судя по обстановке, тут сидел чиновник средней руки, хотя, кто знает, что есть в других?.. Сориентировавшись, рассовал три микрофона в труднодоступные места, в последнюю очередь склонился над столом с бумагами, однако в дверях очутилась Дара.

– Пора уходить. Этого затащи в его кабинет.

Арчеладзе отволок хозяина кабинета, усадил в кресло, после чего вышел, защелкнув автоматический замок.

– Возьми меня на руки и спускайся вниз, – приказала она. – Иди спокойно и сразу на выход.

Он вынес ее на улицу, ногой распахнув двери, и пошел дальше, не желая ставить ее на снег.

– Ну, довольно. – Дара сама соскочила на землю и расправила плащ на плечах. – Я пошутила. Мне просто очень захотелось, чтобы ты вынес меня на руках. Здесь такая красивая лестница…

Арчеладзе высмотрел подходящий, с виду нежилой, дом на смежной улице, в пятистах метрах от штаб-квартиры – на большем расстоянии сигнал с микрофона считывался с трудом, – но едва вошли в маленький дворик, как обнаружили, что место уже занято. У стены стоял джип с выброшенной антенной – кажется, здесь работала негласная охрана. Покружив еще четверть часа по соседним улицам и переулкам, они остановили свой выбор на обветшавшем строении под черепичной крышей, плотно примыкающем к разбитому снарядом новому кирпичному дому. На чердаке оказалось старое, слежавшееся и пыльное, сено, давно пропахшее мышами и прелью.

– Молчи! – предупредила его мысли Дара. – Не смей вспоминать.

Лежа на сене, можно было видеть всю улицу через мутное слуховое окно. Здесь было холодно, однако самое главное – сухо. Арчеладзе послушался и, отвлекаясь от воспоминаний, принялся настраивать приемник: каждый микрофон работал на своей частоте. Но занятия хватило ненадолго, и едва Дара, укрывшись плащом, задремала, он прилег рядом, сунул руки в рукава и, нахохлившись, мгновенно улетел в мыслях на сеновал, где было так хорошо лежать, прижавшись друг к другу, и слушать шум дождя по крыше.

Неожиданно он ощутил, что мысленно прощается с ней. Вспоминая тот день, произносит, казалось бы, просто ласковые слова, но за ними, как длинные вечерние тени, бежит чувство расставания. Не желая останавливать себя, прерывать этот внутренний печальный монолог, он еще сильнее нахохлился, сжался, таким образом как бы окружив себя защитным полем. Потому что Капитолина вскинула голову, посмотрела на него своим провидящим взором и спросила:

– О чем ты думаешь? О чем думаешь?.. Не слышу!

– Ни о чем, – проронил он, еще глубже замыкаясь в себе.

– Мы с тобой условились!

– Все хорошо, Дара. Я в твоей воле.

– Почему же я не слышу твоих мыслей? Вижу в глазах, но не слышу?

– Ты устала.

– Да, я устала, – согласилась она. – Мне нужно чуть-чуть подремать, и я снова буду в форме.

– Спи, у нас есть еще время. В штаб-квартире пока полная тишина.

– Мне было так хорошо, когда ты нес меня на руках, – засыпая, проговорила Капитолина.

– Ты самая тяжелая ноша, которую я когда-либо брал на свои руки, – мысленно сказал он и услышал эти слова со стороны. В них тоже звучало прощание, однако он уже не стыдился сентиментальности, не презирал ее, как самую слабую и уязвимую сторону мужского характера, ибо ощущал, что приходит холодное, бесстрастное спокойствие. Захрустела на зубах соль, принесенная Авегой.

Сила воина в способности повиноваться року. Рок ведет всякого человека от рождения до смерти, от Млечного Пути до Последнего. Но в житейской суете редко кто прозорливо ощущает его ведущую руку. И только воин, возложивший десницу на рукоять меча, вместе с оружием вынимает из ножен свою судьбу. Слепой не увидит и не прочтет ее знаков, гордый пойдет наперекор, а победа достанется тому, кто совокупит свою волю с волей рока.

Теперь он сидел и читал книгу своей судьбы. Время снесло весь сор, смыло пустую породу из прошлого, и теперь высветились и засверкали знаки, прежде казавшиеся случайным совпадением обстоятельств, невезением или, напротив, удачей. Ан нет! Все, что произошло в его жизни, – все имело четкую последовательность и закономерность. И можно было, как в школьной задаче, прочертить путь из пункта А в пункт Б и далее…

Все началось на сеновале под крышей, под шуршащим дождем в Подмосковье, а закончится здесь, на Балканах, в городке Пловар, но знаки те же: уже старое, пыльное сено, чердак, падающий снег.

– Гриф! Я не чувствую тебя! – Дара встряхнула его руку и вернула в действительность. – Это меня пугает! Я не смогу прикрывать тебя, если не чувствую!

Он ничего не успел сказать – заработал микрофон, установленный в радиорубке, однако ничего было не разобрать без специальной техники, передавали по кодированной связи. Через минуту включился второй «Арвох», этот «дух мертвых» просыпался…