Земля точка небо

Дима успел поужинать дома, но решил, что здесь как в дикой природе: в стаю принимают только после того, как что-то съешь. Он пошел к ближнему столику, где работал официант, гладкий и твердый, похожий на столовый нож. Официант аккуратно вскрывал и раскладывал устрицы, по две на блюдце, – крак-крак,  – одну за другой.

– Слу-ушайте… – протянул Дима. – А я ведь столько про них читал, и в кино… И никогда не пробовал.

– Прошу, – нож-официант пододвинул к нему порцию экономным жестом.

Дима взял квадратное блюдце, и две устрицы моментально съехали к самому краю. Что-то закапало ему под манжету. Дима выругался, облизнул запястье и спросил официанта:

– Вы не подскажете, как…

– Смотрите, – тот, не глядя на Диму, взял у него раковину и подрезал мясо с нескольких сторон. – Вот так. Теперь выпейте как из пиалы, жевать не надо.

– А оно… она не живая? – Дима взял устрицу двумя пальцами. Она подрагивала, словно желе.

– С открытой раковиной не живут. (Крак-крак) .

– А… – Дима кивнул на половинку лимона.

– Лучше не надо. (Крак-крак). Тонкий вкус, убьете лимоном.

Дима кивнул, закрыл глаза и вылил устрицу прямо в рот.

– М-м, – он сглотнул.

Нож-официант коротко глянул на пустую раковину.

– И как вам? (Крак-крак).

– М-му… – Дима еще раз глотнул и перевел дух. – Ну, вообще ничего. Похоже на это… забыл… в детстве по праздникам было… не помню, какие-то рыбные консервы.

Он повертел раковину в пальцах, трогая сложный хитиновый узор.

– А ракушка красивая. Можно, я возьму с собой?

– Конечно, – официант совершенно не удивился. – Оставьте здесь, я помою и заверну.

«Видно, догадался, что я село», – решил Дима. Он установил тяжелое блюдце на столик и побрел куда-то в сторону подиума, гонимый неловкостью.

На сцене выступала группа из двух музыкантов и пары девушек в лифчиках и серебристых шлемах. Они пели советский хит в электронной обработке, и Дима изо всех сил углубился в память, стараясь отыскать название. «Муса Манаров на орбите». Точно.

«Интересно, это транс или хаус», – подумал он. Спросить бы Макса.

У подиума всё-таки собралось несколько гостей – мужчины отдельно друг от друга, а их модели-спутницы – тесной кучкой. Девочки поднимали руки и виляли бедрами, прохладно глядя в пустоту. Кавалеры тоже исполняли какой-то необычный танец – они приседали, стараясь не потревожить живот, и рисовали локтем невидимую восьмерку. «Муса Манаров на орбите» закончился длинным аккордом, и все подняли руки вверх. Музыканты раскланялись, прошли в зал и тоже направились есть.

«Хоть с этими поговорить бы о чем-то», – решил Дима и потянулся за ними.

И снова ему не повезло.

Тот, который пел, в желтом костюме и пятнистом галстуке, вообще не хотел говорить. Он дважды притворился, что не слышит, а потом ушел с одной из моделей. Дима подошел к гитаристу, которого больше интересовали не женщины, а пища и вино.

– Прости, друг, – отозвался тот, подняв ладони. – Руки жирные, никаких автографов.

У гитариста был зеленый костюм и длинные волосы. Он умел очень интересно смотреть: в точку чуть выше глаз собеседника, отчего сразу казался при деле и становился важнее.

– Да нет, – сказал Дима. – Я просто…. Хотел спросить. Как называется ваша группа, и всё такое.

– Группа называется «Муса Манаров на орбите», странно, что ты не слышал, когда нас объявляли. Хотя звук тут… – гитарист отхлебнул из бокала и неодобрительно причмокнул.

– Подождите… э-э… я думал, это песня «Муса Манаров».

– Да. Это наша песня.

– Ого! Ее же этот пел, ну, в восьмидесятые… Это он и есть, что ли? Ваш вокалист?

– Кто, Жора? – музыкант засмеялся. – Не, ты чё. «Муса Манаров на орбите». Это наша песня. Мы ее купили и поем. Отсюда наше название.

– А-а, – Дима поскреб в затылке. – Но когда вы играете что-то другое, можно запутаться.

– Другое? Чё другое? Другого у нас нет.

– У вас только одна песня?

– Конечно. Мы чё, миллионеры, по-твоему?

Гитарист «Мусы Манарова» допил вино, закурил коричневую сигарету и отвернулся. Дима извинился ему в спину и побрел обратно. «Странно у них всё», – думал он. Или это у меня под утро голова не соображает. Дима решил найти кофейный столик, выпить кофе напоследок и вызвать такси домой.

Он и кофеин были старыми друзьями со времен тракерства. Вторым другом у него тогда значилось пиво. И амфетамины. Дорога и копоть. Милые старые зависимости.

Девчонка в костюме официанта, моловшая кофейные зерна, оказалась ходячей рекламой кофе. Она топталась на месте и носилась вокруг аппарата, непрерывно что-то делала руками и моргала всегда дважды. Едва Дима успел открыть рот, она задала ему сразу три вопроса:

– Сорт и помол знаете? С сахаром, сливками, без? Вам у нас нравится?

– Нравится, – сказал Дима. – А какой самый лучший?

– Ну-у, в конечном итоге, у нас любой самый лучший. Вот если вы хотите дорогой, тогда это «копи лювак», настоящий «копи лювак» у нас, могу вам сделать, сделать вам?

– Конечно.